Охота на Голема
Шрифт:
— Передайте Арнольду Борисовичу, что дело — совершенно неотложное, — ледяным тоном произнесла Ольга. На самом-то деле она была готова провалиться сквозь землю от стыда и смущения. — От этого зависит жизнь вашего журнала… который только сегодня появился в киосках, добавила она, наконец-то задействовав внушение. ОЧЕНЬ важного журнала — догадываетесь, КТО его курирует?
Девица послушно вскочила вновь.
На сей раз голоса в кабинете звучали раздраженно. Но Оле удалось добиться результата — Арнольд Борисович, строгий пожилой мужчина в деловом костюме и при галстуке,
— Вы ко мне? — спросил он, недоверчиво глядя на посетителей.
— К вам, — сухо кивнула Ольга. — Именно к вам.
По поводу объявления некоей Стефани Фабиан, — на сей раз внушение пришлось усилить. Арнольд Борисович был натурой весьма недоверчивой, к тому же, у всех работников рекламы есть некая особенная гордость.
Как правило, два отдела газеты или журнала — рекламный и редакционный — смотрят друг на друга слегка свысока, примерно как Светлые и Темные в О.С.Б. Журналисты считают рекламщиков занудами, отнимающими место, где можно было разместить массу интересных материалов. А рекламщики посмеиваются над редакцией, в глубине души считая журналистов дармоедами — они не приносят доходов, а лишь отнимают место.
При этом друг без друга существовать они не могут, и прекрасно это понимают.
— Так что вам угодно?.. Мы не… — начал Арнольд Борисович.
Но тут же неожиданно понял, что беседа с этой строгой дамой имеет некое государственное значение. Он несколько побледнел, вероятно, вообразив, что деньги на рекламу Стефани Фабиан шли из фонда какого-нибудь Бен-Ладена, а он, начальник рекламного отдела, умудрился просмотреть этот факт.
— Можете быть спокойны, конкретно к вам у нас претензий нет, — быстро проговорила Ольга. — Нам нужно знать очень четко только одно — юридический адрес подателя объявления. И фактический адрес — безусловно, тоже.
— А вы уверены, что претензий не будет? — подавленно спросил Арнольд Борисович — даже под сильным внушением он старался заботиться о своем детище — отделе рекламы.
— Уверены. Но вы очень нас обяжете, — кивнула Оля.
— Хорошо. Одну минуту.
Арнольд Борисович был уже готов зайти в свой кабинет, но этого ему позволять как раз и не следовало: внушение лучше всего действует именно в присутствии объекта.
— Идемте вместе, — почти что по слогам сказала Ольга. — За посетителя не беспокойтесь, он ничего не заметит…
— Не заметит, — повторил рекламщик, после чего деревянной походкой двинулся в кабинет. Девушка последовала за ним.
Вот теперь ее задача усложнилась: нужно было взять на себя еще и посетителя — худощавого молодого человека в щегольском костюме, который, не замечая вошедших, стал рассматривать что-то в папке с бумагами. Для верности Ольга решила заставить его сосредоточенно рисовать что-нибудь в блокноте, и посетитель — судя по всему, дорогой заказчик, — потянулся за карандашом.
— Теперь найдите адрес, — проговорила Ольга.
Арнольд Борисович поспешно полез в шкаф.
К счастью, рылся он там недолго — соответствующая папка лежала не на самом дне. И это было просто замечательно — нервы у Ольги были уже
— Вот оно, можете записать. Только это адрес представителей Стефани Фабиан в Петербурге. — Арнольд Борисович положил на стол договор.
«Международная академия геоинформационных и экологических наук», — прочла Ольга. Она быстро переписала адрес, потом внимательно посмотрела на рекламщика:
— Вы забудете о нашем визите сразу после нашего ухода, — внятно проговорила она. — Договор можете положить на место. Всего доброго.
Последнее было совершенно излишне — вот на такой вежливости можно было завалить всё внушение. Но на этот раз обошлось.
Девице за компьютером тоже было приказано всё забыть, после чего Ольга и Редрик едва ли не бегом спустились по лестнице.
— Ну, я же говорил — побольше уверенности, — бодро произнес Редрик, когда они оказались в салоне неприметных «Жигулей», и больше не надо было думать ни о внушении, ни об иллюзорке. — И все у тебя отлично прошло, зря переживала. Я бы тоже поверил, что ты из ФСБ. Или — из налоговой.
Но его последние слова Оля уже не слышала. Она заснула моментально, стоило оказаться на сиденье автомобиля. Последние минуты поддержки иллюзорки отняли все ее силы.
Чуть позднее, в курилке, которая располагалась в подвальном этаже офиса О.С.Б., состоялся такой разговор.
— Ну, и как, много пришлось подправлять?
— Знаешь, Эйно, не слишком, хотя пришлось. Надеюсь, ты ей не скажешь?
— Ну, что ты! Она должна быть уверена — все делала сама и только сама. Я уж думал, ты возьмешь на себя всю иллюзорку.
— Знаешь, я тоже сперва так решил. Так ведь нет — она управилась на девяносто девять процентов, я сам не ожидал!
— Зато теперь будет спать сутки. Ну да ничего, лиха беда начало. Давай лучше подумаем вот о чем, — Эйно сделал глубокую затяжку. — Как бы нам разобраться с этой «академией». Догадываешься, откуда ноги растут?
— Да уж не без того. Значит, все-таки наши друзья из С.В.А.!
— А кто ж еще! «Академия» — вывеска излюбленная, если не сказать — банальная.
— Учти, Ольгу я в этот гадюшник не потащу, — решительно сказал Редрик.
— А и не надо. Если вообще туда нужно тащиться. Можно сделать проще — сообщить в Москву господину руководителю С.В.А. Лукманову. Заявить, что тут без его соизволения организована фабрика зомби — пускай сами разбираются. Им сейчас лишний скандал ни к чему.
— А ты уверен, что без соизволения? — задумчиво спросил Редрик. — И потом — если сейчас у нас с ними перемирие…
— Ну, мира не было и не предвидится, — Эйно невесело усмехнулся. — Дело-то не в том. Трясти этих «академиков» можно хоть сейчас — С.В.А. от них, если что, открестится. Вот чего я и в самом деле не понимаю — как это они так себя подставили? Может, безо всякой задней мысли решили за денежки поработать посредниками? Тогда нам ничего не обломится. Да, и еще, Ред — как-то беспокоит меня эта история с самоубийцей. Может, мы вообще на ложном пути, а Стефани Фабиан — отвлекающий маневр. Как полагаешь?