Охота на грумбла. Сборник рассказов

Елена Питутина

Время ведьм

Сестра Бертина Арнет, приставленная читать историю религиозных орденов монастырским воспитанницам, направлялась в кабинет аббатисы.

Ночью в монастырском дворе прибывшие накануне инквизиторы задержали женщину, подозреваемую в ереси, и встревоженные этим известием ученицы почти сорвали монахине урок. Девицу было бесспорно жаль: редко кто покидал тюрьмы святой конгрегации

тем же путем, каким попадал в них, еще реже - на собственных ногах. Но все, что могла сделать сестра, учитывая обстоятельства, это позаботиться, чтобы в роли таких 'еретичек' не оказались ее собственные ученицы. Любой бунт должен пресекаться в корне. Даже слух о нем может вызвать ненужные обители подозрения, особенно сейчас, когда вдохновленная успехом воинственная братия заглядывает каждой собаке под хвост, надеясь обнаружить там еретика.

На появление учительницы глава монастыря отреагировала едва заметным кивком головы.

Женщина пила воду мелкими глотками из глиняной кружки, сидя на невысоком стуле для посетителей.

– Клара, что-то случилось?

Сестра Берта положила учебник с тетрадью на стол.

– Приходили эти...
– аббатиса скривилась, сделала еще один глоток, - спрашивали про пойманную девушку.

– И?
– учительница затаила дыхание.

– За кого ты меня принимаешь?! Что ты думала - я предам сестёр? Отдам им девочек?

– Прости. Нет, конечно... Каждая ведьма знает: тот, кто попался, сам за себя. Просто бедняжка не успела добежать.

– Страшно подумать, что было бы, если бы она успела.

Аббатиса допила воду. Выцветшие зелёные глаза грустно смотрели в окно, на голые ветви парковых деревьев.

– Ты же знаешь, Берти, не за себя я боюсь. Но девочки...

Учительница вздохнула.

– Кстати, о девочках. Наши бунтарки во главе с Гретхен проявляют ярую неусидчивость и дерзят через слово. Подозреваю, в их маленьких сердцах зашевелился дар.

Аббатиса застонала, закрывая лицо руками.

– Господи, как все не вовремя! Сейчас же отправлю весть Магистру. Если инквизиторы пронюхают про нас, бед не оберешься.

– Клара... А может...- губы сестры Берты задрожали, сказать это оказалось сложнее, чем она думала, - может глупышку все-таки удастся освободить?

Настоятельница медленно опустила руки. В блеске бледно-изумрудных глаз читался ужас.

– Ты с ума сошла! Не вздумай! Я не собираюсь рисковать столькими невинными, ради одной дурочки, не умеющей как следует прятаться. Даже думать об этом запрещаю!

Учительница закусила губу.

– Ладно. Но за девочками проследи. Когда начинает просыпаться дар, от них всего можно ждать. Ты же знаешь.

***

Часы на городской башне пробили полночь. Гретхен откинула одеяло и прислушалась к мирному храпу ночной сиделки. Свеча за приоткрытой дверью зашипела и погасла.

Нашарив под кроватью ночной горшок, девушка вынула из него грубые ботинки младшей кухарки. Обувь была поношенной и немного великоватой, но зато не в пример теплее ее собственных туфелек. Осенью дрова на обогрев продуваемого семью ветрами монастыря почти не тратили, приберегая их для особо холодных зимних дней. Многие девочки ложились спать одетыми, никто не обратил внимание на то, что и Гретхен на ночь не сняла верхнее платье.

В пухлой котомке, припрятанной под матрасом, лежал запасной дырявый плащ и несколько сухарей. Нехитрый

походный скарб.

Девушка присела на край кровати, прислушалась. Шорох и мышиный писк из-под пола, треск рассыхающихся досок, стук ветвей по маленькому окошку комнаты и далекий вой. Вой показался Гретхен особенно неприятным, ведь предстояло идти через густой лес. Волков развелось много, люди поговаривали, будто звери уже начали в город захаживать и коней задирать прямо в стойлах. Охотники не справлялись. Девушка обругала себя за страх, подумаешь - звери, случалось же ей разгонять уличных собак, внушая животным страх. Сейчас важно людям не попадаться. Осень в этом году выдалась бедная, а голодный человек злее зверя.

Надо уходить сейчас, пока ещё нет сильных морозов. Если ее запрут в исправительной комнате за дерзость учительнице, станет поздно. Через несколько дней ударят холода и тогда все, о побеге можно будет забыть до весны. А о спасении несчастной ведьмы и подавно.

Гретхен, как и большинство девочек, не верила, что та несчастная перепуганная женщина, едва ли намного старше ее самой, могла натворить каких-то бед. Народ-то всякое говорил, но люди злы. Если никто не вмешается, девушку сожгут, инквизиторы других мер не знают. А Гретхен все равно тут лишняя, ведьмы не учатся в церковных школах, это известно всем.

Девушка вздохнула и на цыпочках пошла к двери, стараясь не тревожить скрипучие доски пола. Они уйдут через лес в горы, а там уже будет видно, может в каком-нибудь поселке найдется приют для заблудших путниц.

Кровать у дверей заскрипела, и из-под одеяла высунулась рыжая головка Ханни.

– Гретхен?
– неуверенно вопросила рыжая.

– Не кричи...
– зашипела девушка, проклиная не вовремя скрипнувшую половицу.

– А... Почему ты не спишь?
– уже шепотом спросила Ханни.

– Воздухом решила подышать. Спи.

– Посреди ночи? Если настоятельница узнает... О нет...
– даже в темноте Гретхен видела, как округлились глаза подруги. Она догадалась! Сердце юной ведьмы сжалось от страха.

– Не узнает.
– ответила Гретхен, протянув руку к рыжим прядям. Только ее рука коснулась волос Ханни, девушка обмякла и ровно засопела. Утром она не вспомнит.

Пройти через спящий монастырь не составило труда. Беглянка серой мышью проскользнула на еще теплую кухню. Отсыпала в походную котомку немного сухих яблок и напихала в карманы гороха. Более подходящей пищи там не нашлось. Козий сыр, сухари и даже вяленую рыбу кухарка запирала на ночь в погребе. А сверху, в нагрузку к запорам, ставила тяжеленный сундук с кухонной утварью.

Дверь с улицы девушка подперла сухой веткой. Чтобы порывистый осенний ветер не открыл, не выдал раньше времени.

Ни души. Только голодные волки в чаще надрываются, да ветер шуршит, играясь ссохшимися листьями, и шумит ветвями облетевших деревьев. В небе робко мерцал молодой месяц, проглядывая через мчащиеся чёрные, как дым пожарища, облака.

Девушка в последний раз оглянулась на спящий монастырь, втайне надеясь увидеть в одном из окон тусклый свет. Убедиться, что не одна она не спит в эту ночь. Но нет... Только тихое безмолвие серого с черным камня и ледяные порывы уже почти зимнего ветра. Ветер подхватил светлые пряди волос и больно ударил девушку по глазам. По щекам покатились слезы и тут же высохли, оставив на лице полыхающие обжигающим холодом следы.