Охота на «кротов»

Уайз Дэвид

Глубоко засевшая уверенность Энглтона в том, что после Анатолия Голицына все советские добровольные информаторы или перебежчики были подставой, изживалась с трудом даже после ухода самого Энглтона. Некоторые бывшие сотрудники ЦРУ утверждают, что Управление быстро избавилось от этой точки зрения.

Но в 1976 году, спустя два года после ухода Энглтона, Адольф Толкачев, советский научный сотрудник, работавший в обла и авиационной технологии «Стеле», стал оставлять записки в машинах американских дипломатов вблизи посольства США в Москве. Толкачев, опасаясь наружного наблюдения КГБ, сам не отваживался приблизиться к зданию посольства. Московская резидентура ЦРУ сообщила об этих подходах в Лэнгли.

Трижды, как можно судить, ЦРУ отворачивалось от Толкачева из опасения, что тот может оказаться подставой.

Наконец Управление решило воспользоваться случаем и начало принимать материалы от советского научного сотрудника в военной области. На протяжении почти десяти лет Толкачев оставался самым ценным агентом ЦРУ в Советском Союзе, его существование являлось тщательно охраняемой тайной. Из-за своей первоначальной подозрительности Управление чуть было не потеряло его богатый улов советских секретов. В конечном итоге Толкачева схватили, почти наверняка он был выдан Эдвардом Ли Говардом [275] .

275

14 июля 1985 года Толкачев был арестован в Москве во время встречи с оперативным работником ЦРУ Полем Штромбаухом, который был выдворен за шпионаж. 22 октября 1986 года ТАСС сообщил, что Толкачев был привлечен к суду, признан виновным и казнен. Когда в Будапеште в июне 1987 года я брал интервью у Говарда, он признал, что Толкачев вполне мог быть одним из тех агентов, которыми ему предстояло руководить. На вопрос, не выдал ли он Толкачева, Говард ответил: «Я не считаю, что сделал это». См. Wise D. The Spy Who Got Away. — N. Y., 1988.— P. 261–262.

В конце концов все восходило к предательству. Необходимость доверия, реальность предательства превосходят проблему, с которой столкнулись ЦРУ и охотники на «кротов» в 60-е годы. Эти два фактора лежат в основе любых человеческих отношений.

С одной стороны, захватившая Энглтона навязчивая идея поиска «кротов» явилась поиском зла внутри организации. Явная параллель с поведением человека. В определенном смысле Энглтон и его группа охотников на «кротов» занимались изгнанием духов. В конечном счете они добились не меньших успехов, чем те, кто пытался заняться этим трудным ремеслом.

Джон Денли Уокер, видевший все это изнутри, но сумевший сохранить чувство сбалансированности, кратко охарактеризовал это таким образом: «Охота на «кротов», вероятно, все же больше способствовала защите советского агента, если таковой был, чем его разоблачению. В то же время, когда по каждому проводилось расследование, против каждого выдвигалось обвинение, настоящий «крот» посиживал да посмеивался».

Эпилог

26 мая 1989 года Питер Карлоу вместе со своей женой Каролиной прибыл на церемонию в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли.

Она проходила в зале совещаний на седьмом этаже рядом с кабинетом Уильяма Уэбстера, директора Центральной разведки, который наблюдал, как Ричард Штольц-младший, заместитель директора по операциям, вручал Карлоу медаль за особые заслуги.

Штольц, руководитель всех тайных операций ЦРУ, был ничем не выделяющимся человеком в очках в массивной роговой оправе. В своем темно-синем костюме и красном галстуке он мог бы сойти за директора страхового агентства, вручающего золотые часы служащему по случаю его ухода на пенсию [276] .

276

Сам Штольц вышел в отставку в 1990 году. 1 января 1991 года его место занял Томас Туэттен, бывший начальник отдела Ближнего Востока ЦРУ и один из тех должностных лиц, которые были причастны к событиям, приведшим к скандалу «Иран-контрас».

Вместе с небольшой бронзовой медалью Карлоу вручили большую синюю папку из искусственной кожи с золотым гербом ЦРУ на лицевой стороне. Внутри на двух страницах помещался текст, прилагаемый к вручаемой медали. Над гербом ЦРУ с изображением орла и щита значилось: «Соединенные Штаты Америки». И далее: «Доводится до сведения всех, кто увидит эту награду: Настоящим удостоверяется, что директор

Центральной разведки наградил медалью за особые заслуги Сержа Питера Карлоу за безупречную службу». Текст гласил, что «медаль вручается Карлоу в знак признательности за его более чем двадцатидвухлетнюю преданную службу в Центральном разведывательном управлении. Он отличался, занимая все более ответственные посты в штаб-квартире и за рубежом. На протяжении всей своей карьеры г-н Карлоу демонстрировал вдохновенные качества руководителя, оперативную мудрость и здравомыслие, отражающие его собственную репутацию, репутацию Центрального разведывательного управления и Федеральной службы».

Под текстом стояла подпись Уильяма Уэбстера.

Карлоу помнил Штольца: «Он был младшим офицером, когда я работал в Германии». И хотя Штольц никогда публично не фотографировался, в тот день присутствовал фотограф, чтобы запечатлеть церемонию. Позднее он напишет на цветном снимке: «Питеру Карлоу, в знак скромного признания выдающейся профессиональной карьеры замечательного джентльмена. Дик Штольц, 26 мая 1989 года». Карлоу повесил этот снимок на стену.

Помимо Штольца присутствовало новое поколение действующих лиц ЦРУ. Никого из должностных лиц, которые 26 лет тому назад изгнали Карлоу из Управления, на церемонии не было. Все они давно ушли.

Однако один из преемников Энглтона на посту начальника контрразведки, Гарднер («Гэс») Хатауэй, явился. «Думаю, он хотел посмотреть на меня, — сказал Карлоу. — Мы перебросились несколькими словами. Я испытал смешанное чувство, увидев его на церемонии» [277] .

Затем состоялся вечер в Международном клубе в Вашингтоне на К-стрит, на который пришли многие старые друзья и коллеги Карлоу, уже вышедшие в отставку. Здесь были Траппер Драм из отдела технических служб, Рейд Денис с берлинской «базы», Питер Хейманн из Бонна и Ричард Хелмс.

277

Хаттуэй вышел в отставку в марте 1990 года после пяти лет работы на посту начальника контрразведки. Его место занял его заместитель Хью («Тед») Прайс, 52 лет, невысокий светловолосый человек, который предпочитал одежду из твида и постоянно вертел в руках трубку. Прайс, специалист по Дальнему Востоку, говоривший на китайском языке в манере мандарина, в начале 1991 года получил пост помощника заместителя директора по операциям. Его преемником на посту начальника контрразведки ЦРУ стал Джеймс Олсон, шести футов росту, худощавый блондин из Айовы, который за несколько лет до этого работал в резидентуре в Москве.

«Каждый из них вздохнул с облегчением», — сказал Карлоу. Многие из его бывших коллег отказывались верить, что он нелоялен, но сомнения все же оставались до тех пор, пока директор ЦРУ не распорядился вручить Карлоу медаль.

Улыбаясь, один из людей ЦРУ поднял бокал и сказал, обращаясь к Карлоу: «Вы победили, вы одолели их».

Но в действительности Карлоу испытывал нечто другое. Не было ни горечи, ни гнева, но он 26 лет ждал этого дня. Когда в 1963 году он ушел из ЦРУ, ему исполнилось 42 года, а когда вернулся туда в 1989-м, ему было уже 63. Конечно, он добился успеха в частном бизнесе, да и ведомство выплатило компенсацию. Но охота на «кротов» украла у него целую жизнь, разрушила его карьеру, обвинила его в предательстве. Она лишила его возможности заниматься любимой работой, полезной для его страны, защищая которую он лишился левой ноги, но этого оказалось недостаточно. Питеру Карлоу пришлось пожертвовать еще и своей репутацией, и лучшими годами своей жизни.

Для Нью-Мексико характерен пустынный ландшафт. Холмистая большая пустыня к северу от Альбукерке отличается специфической красотой, красотой запустения. Среди бесплодных холмов лишь изредка встречаются кусты можжевельника да колючие кактусы.

У «Скотти» Майлера, живущего здесь, вдали от Лэнгли, была масса времени, чтобы окинуть взглядом прошлое. Он закурил сигарету и глубоко затянулся. «Хотелось бы, чтобы правительству каким-то образом удалось похоронить все это, потому что это несправедливо, — произнес он. — Если идешь работать в разведку, надо быть готовым к подобным расследованиям в отношении себя, поскольку не исключены какие-то заявления».