Охота на Крысолова
Шрифт:
— Хорошо, я буду отвечать, но у меня есть одна просьба, вернее условие, давайте так, я отвечаю на ваши вопросы, а вы на мои. Ответ за ответ? Идет?
— Что вы хотите знать? — заинтересовано спросил лысый.
— Вы знаете Крысолова?
— Нет. Ваша фамилия?
— Джеймс Бонд. Вы знаете, Берию?
— Да. И товарища Калинина и товарища Сталина. Год и место рождения?
— Англия, место и год рождения не помню. Вам что-нибудь известно о группе из 127 детей, находящихся перед самой войной в пионерском лагере «Юный коммунар» недалеко от Бреста?
— Нет. На кого вы работаете?
—
— Это зависит от ваших ответов, если они будут интересны, я извещу свое руководство. С какой целью прибыли в действующую Красную Армию?
— Послушайте, Андрей Николаевич, вы же умный человек, ну зачем нам эти игры, просто скажите мне, что вам передал для меня Крысолов или, позвольте мне с ним поговорить. Какие у него есть требования?
Я предположил, что видимо везде в комнате стояли камеры и Крысолов наблюдал за нами. Или мог это делать любым другим способом. Я поднял голову и крикнул в пустоту, обращаясь к нему:
— Ты же понимаешь, что мы все равно тебя вычислим? Послушай, я не знаю, кем ты себя возомнил, но поверь мне, через пару дней, мы поменяемся местами, но только это будет уже в реале, и допрашивать буду уже тебя я. Хватит валять дурака! Давай поговорим как нормальные люди без всех этих игр. Крысолов! Я же знаю, что ты сейчас наблюдаешь за мной, давай уже выходи!
— Вы закончили? — устало спросил майор и снова протер лысину. Но бить меня больше не стали.
Он достал из стола толстую папку с надписью «дело» и моей фамилией. Затем из папки он извлек листок.
— Это донесение нашего сотрудника: восхвалял немецкую тактику, генерала Гудериана, высказывал недоверие планам советского командования и утверждал, что немцы скоро захватят Москву, командиров называл офицерами. Требовал послать его с ротой бойцов Красной Армии на встречу с Гудерианом.
— Ну да, были такие разговоры, но только я не говорил, что немцы захватят Москву, Гудериан просто направится к ней, после того как немцы оккупируют Киев. А Собольков рассказывал про сбитый мной самолет? Про немецкого полковника, которого мы доставили с ним в штаб армии?
Майор достал другой листок.
— Попав в плен в немецкой форме, показал советское наградное оружие, принадлежащее другому человеку, посредством которого воздействовал на командира, называя себя личным порученцем товарища Сталина. Высказывался за длительность войны в силу превосходства немецких войск, говорил о стремительном неминуемом наступлении врага, а также полную гибель нашей авиации. Заставил спороть с формы нашивки бойцов Красной Армии.
— Это что, Чопорец что-ли? Ну Андрей, от тебя я такого не ожидал.
Особист достал видимо следующий донос.
— Высказывался против атак Красной Армии с целью сдержать наступления врага, призывал бойцов не слушать наставления политруков, с помощью группы приданных ему бойцов произвел самовольный захват управления ротой, а впоследствии отстранив командира объявив себя командиром батальона, дал поручения изготовить дорожные указатели с надписями на немецком языке.
— Ну, Сенцов.
Майор вытащил следующий листок.
— Представился командармом Красной Армией, заявил, что роль командиров и комиссаров
— Гусеница проклятая, ну попадись ты мне еще!
— Как видите в этой папке достаточно свидетельств того, чтобы трибунал вынес верное решение и приговорил вас к высшей мере наказания за предательство и измену Родине. Единственная ваша возможность как-то смягчить наказание, дать показания на командарма Коробкова, который трусливо приказал отступать и сдал наши позиции врагу. Также нам хотелось бы узнать, как вам удавалось воздействовать на наших бойцов, чтобы им казалось, что вы в одиночку уничтожаете самолеты и танки противника? Вы же не будете утверждать, что сбивали самолеты из винтовки?
— Не только из винтовки, но и гранатами тоже. И вообще, пока вы как тыловая крыса, сидите и занимаетесь здесь фабрикацией всех этих дел, я воевал с немцами, каждую минуту рискуя жизнью. Можете спросить любого бойца моего батальона о моих действиях. И если вы считаете, что я — предатель и изменник, и хотите замарать мое имя, то знайте, другие уже совсем скоро напишут обо мне поэму.
Майор закрыл папку и устало кивнул бойцу, стоявшему позади:
— Уведите!
Мне снова завязали руки и вывели из кабинета. Меня проводили в камеру, мало отличавшуюся от той, где меня допрашивали, за исключением, того, что здесь была железная кровать с сеткой без постельного белья, и отсутствовала раковина. Никаких окон в этом подвале не было. Руки развязали и оставили одного.
Следовало все обдумать. Получалось, что я сам себе организовал проблемы и никакой Крысолов к этому не имел отношения. Я похоже попадал под каток фабриковавшегося сейчас дела против командования Западного фронта, 2 июля 1941 года 4-я армия была передана в оперативное подчинение 21-й армии. 8-го июля генерал Коробков был отстранён от командования и арестован, а уже 22 июля Военной коллегией Верховного суда СССР он был признан виновным за «халатность» и «неисполнении своих обязанностей», лишён звания, наград и приговорён к смертной казни. Расстрелян в тот же день. Такая же участь ждала и командующего всего Западного фронта генерала Павлова и еще множество командиров. По сути, они стали «мальчиками для битья», высшему руководству страны требовалось публичное наказание «виновных» за первый и серьезный военный провал. С другой стороны, был нужен прецедент наказания за военную неудачу, который мог всю войну висеть дамокловым мечом над всем генералитетом.
В это время, моя Система перезагрузилась, словно подтверждая правильность моих слов. Скорее всего, ее вывел из строя удар по голове. Мои показатели восстановились, и я снова был сверхчеловеком. Однако, оставалось полностью удостовериться, что это не дело рук Крысолова и только после этого отправляться дальше в немецкий тыл. Я осторожно, чтобы не сломать, постучал в двери.
— Отведите меня к Андрею Николаевичу! Я готов давать показания.
Дверь вскоре открылась и меня снова завели в кабинет, где уже сидел майор.