Охота на либерею
Шрифт:
— Какой товар я должен взять в Лондоне для продажи московитам, чтобы не вызвать подозрений у английских чиновников и таможенников?
— Это ты должен решить на месте. Думаю, оружие, ведь страна воюет. Русские нуждаются в оружии, и, если ты его привезёшь — это расположит их к тебе. Но если посчитаешь нужным выбрать что-то другое, я возражать не буду. В Лондоне тебе лучше выдавать себя за протестанта, ведь английская королева Елизавета [9] , этот бастард в юбке… — Отец провинциал поморщился. — Очень не любит католиков.
9
Королева
— Мне это будет несложно, — вставил Петер, — я выдам себя за жителя Саксонии, где много протестантов.
Отец провинциал благосклонно кивнул:
— Хорошо. Да, кстати. Аббат Кератри рассказывал, что в Реймсе ты состоял при местном университете и неплохо знаешь книжное дело?
— Да, отец провинциал.
— Что ж, это хорошо. Знания лишними не бывают. В Московии живёт на удивление дикий народ, и даже многие аристократы лишены тяги к наукам и искусству. Однако либерея [10] царя Ивана, по имеющимся у нас сведениям, состоит из чрезвычайно редких и ценных книг. В том числе из таких, в которых содержатся сакральные [11] знания. Но не будем торопиться с выводами. По некоторым данным, твои приобретённые в Реймсе навыки работы с книгами вполне могут пригодиться.
10
Либерея — от латинского liber (книга). Обычно так называют легендарную библиотеку, принадлежавшую Ивану Грозному.
11
Сакральные — тайные, скрытые от непосвящённых.
Отец провинциал поднялся. Вслед за ним встал и Петер.
— Когда я должен отправляться?
— Завтра же. Деньги получишь сегодня у Джузеппе, который присматривает за этим домом. Желаю удачи, мой мальчик. И будь предельно осторожен. Очень осторожен. А после возвращения из Московии вопрос о твоём полноценном членстве в ордене будет решён положительно. Разумеется, при положительном исходе дела.
Петер кивнул и направился на выход. Внезапно отец провинциал остановил его:
— Ты запомнил название города, где должен получить инструкции?
Петер обернулся:
— Каргополь, отец провинциал.
— Ступай.
Петер вышел из комнаты.
Глава 1
ДВА ИЕЗУИТА
Недалеко от Каргополя, поздняя осень 1571 года
— Стреляй! Стреляй! — кричал седок, бросая пустую аркебузу с дымящимся стволом в розвальни, где под грубой льняной дерюгой скрывалась большая куча какой-то поклажи. Возница сноровисто вытащил из-под мешка с сеном, который служил ему облучком, два заряженных пистолета и прицелился в ближайших разбойников, один из которых, схватив лошадь под уздцы, резко осадил её, не давая проезду. Ба-бах! Выстрелы прозвучали одновременно. Один из нападавших навзничь упал на снег, а второй, хватаясь за ногу, завопил и тоже повалился в сугроб. Чуть поодаль лежал без движенья третий, сражённый метким выстрелом из аркебузы.
Трое оставшихся нерешительно топтались в стороне. Возница достал из-за пазухи кистень [12]
— Ну что, разбойнички, — насмешливо прищурясь, произнёс возница, — теперь вас трое против двоих. Что думаете-то?
Он сделал шаг в их сторону. Те, не ожидая, что выглядевшая лёгкой добыча внезапно окажется такой зубастой, непроизвольно подались назад. Возница вновь понимающе усмехнулся.
12
Кистень — холодное оружие, представляющее собой ударную часть (било) из камня, кости или металла, соединённую с рукоятью с помощью цепи, ремня или крепкой верёвки.
— Может, вы нас и одолеете. Да только и мы в вас дырок понаделаем. Добычу возьмёте, а выживете потом — зимнем в лесу-то, да израненные?
— Пожрать бы чего, — хмуро сказал один из разбойников.
Одет он был в драный армяк с полуоторванным правым рукавом и видавшую виды войлочную шапку. Глаза его внимательно, с прищуром смотрели на возницу, словно оценивая, в какой момент удобнее нанести внезапный удар. Похоже, именно он был предводителем разбойничьей ватаги. В руках он держал длинную пику, которую так и не успел применить.
— Попросили бы — может, я вам и так дал бы?
Разбойники угрюмо молчали. Возница, внимательно кося на них взглядом, подошёл к розвальням, гружённым какими-то мешками, и достал из котомки начатую ковригу.
— Вот, берите. И не разбойничайте больше. А то долго не проживёте.
С этими словами он кинул хлеб старшему. Тот бросил пику и обеими руками схватил ковригу.
— Бывайте, разбойнички.
Оглядываясь, возница и седок заняли свои места и тронулись дальше. Остановились, отъехав от места схватки не меньше, чем на версту.
— Теперь можно и игрушку наладить. Как считаешь, а?
— Не знаю, — ответил седок. Он не понял, о чём спросил его возница.
— Ещё вёрст пятнадцать ехать. Мало ли что.
Возница достал из-за пазухи небольшой непромокаемый кисет с порохом, из мешка с сеном — второй кисет, с пулями, и принялся привычно и сноровисто заряжать пистолеты. Потом засунул их под мешок и снова взял вожжи.
Дорога была укатанной, бойкой. Лошадь шла по плотному снегу рысцой.
— Зачем ты дал им хлеб? — спросил седок, недовольно хмурясь.
Возница взглянул на него сочувственно:
— Так понимать же надо.
— Что?
— Какие же это разбойнички? Мужики беглые, вот кто. В Ливонии война, на южных рубежах — война. Крымцы вон — Москву сожгли. Стольный град! Какие сёла татары или поляки с литвой не пограбили, с тех бояре три шкуры дерут. Всё на войну! Да чума ещё. Ну а человек — не каменный же. Каждому от Бога своя мера терпения отпущена. Одному хоть спину в клочья измочаль кнутом, он отлежится и снова за работу. А другой долго терпеть не станет. Боярину — вилы в живот, а сам — в лес разбойничать. Или на Дон. Как его за это винить?
Седок не отвечал. Возница покосился на него и продолжил:
— Ты их разглядел? Худющие, в рваньё одеты. Вряд ли зиму переживут. Озоруют, конечно, но не от хорошей же жизни. Я им хлебушка дал — и душа моя перед Богом чиста. А что там дальше будет — я им не пастух. Помог как умел — авось образумятся.
Он помолчал немного и, не видя поддержки, произнёс:
— Хотя если бы ты их первым не заметил и из пищали не пальнул, лежать бы нам с тобой сейчас в лесу под кусточком, снегом припорошенными. Весны дожидаться. Если, конечно, волки раньше не найдут. Благодарствую.