Охота на либерею
Шрифт:
— Брат Гийом, я в Московии человек новый. Как мне за короткое время завоевать расположение царя Ивана, чтобы он мне доверил такую большую тайну?
Послышался какой-то шум, будто мягко хлопнула дверь в избу. Коадъютор понизил голос и стал говорить шёпотом, тревожно озираясь по сторонам.
— Тебе следует знать, что в Москве очень благожелательно относятся к иноземцам, принявшим их веру. У царя сейчас одна забота — как отразить будущим летом нашествие варваров. Нет никакого сомнения, что они совершат набег, чтобы довершить начатое дело и окончательно добить московитов. Это в наших интересах. Раздробленное царство Московское станет лёгкой добычей католических
21
Коадъютор имеет в виду Ферраро-Флорентийский собор (1438–1445 гт.), в ходе которого была заключена уния между Константинопольской православной и Римской католической церквями. Собор проходил в обстановке подготовки войны Византии с турками, для которой у византийцев было мало сил, чем и обусловлено признание православными первенства папы римского (то есть подчинение православия католицизму). Однако в народе уния была воспринята крайне негативно и фактически просуществовала лишь несколько лет.
Он замер, тревожно вслушиваясь в ночь. Послышались осторожные шаги. Коадъютор покопался за пазухой и вытащил плоскую деревянную коробку, завёрнутую в кусок не очень чистой ткани. Потом извлёк из неё короткую бронзовую трубку и осторожно достал небольшой тёмный шарик, прихватив его грязной тряпицей. Петер с тревогой наблюдал за действиями коадъютора. Тот, приложив палец к губам, сделал несколько осторожных шагов в сторону, откуда приближался неизвестный человек. Потом вставил шарик в трубку, поднёс её ко рту и резко дунул.
Кто-то негромко вскрикнул, и послышался звук падения на утоптанный снег тела. Коадъютор убрал таинственную трубку и спрятал коробку за пазуху.
— Пойдём посмотрим, кто это за нами следил.
Они подошли к лежащему на снегу человеку. Петер всмотрелся в молодое лицо с едва пробивающейся бородкой.
— Да это же работник на здешнем постоялом дворе! — воскликнул он. — Что ты с ним сделал?
— Он уже в лучшем из миров, — кротко закатив глаза, произнёс мнимый блаженный, — и вскоре предстанет перед высшим судиёй.
— Зачем надо было его убивать? — спросил Петер.
— Здешний воевода очень хорошо вьшолняет свои обязанности. И у него везде свои соглядатаи.
— А может, он случайно вышел из избы?
— А может, и не случайно.
— Он появился, когда мы уже закончили говорить. Ты же сам велел мне молчать, когда мы услышали его шаги! Да и говорили мы с тобой на латыни, а московиты другого наречия, кроме своего, не знают.
— Верно говоришь. Но мы не можем рисковать. Если есть даже ничтожная вероятность, что этот юноша — лазутчик воеводы, знает латинский язык и мог услышать наш разговор, то надо сделать всё от нас зависящее, чтобы он никому ничего не мог рассказать. Помни — цель оправдывает средства [22] .
22
Цель оправдывает средства — крылатое выражение, являющееся своеобразным девизом ордена иезуитов.
Петер послушно склонил голову.
— Брат Гийом, что это за дьявольское оружие, с помощью
Коадъютор благосклонно выслушал, как его собеседник иносказательно назвал убийство, и ответил:
— Наши братья несут свет истинной веры в самые отдалённые части мира. Кое-где обращаемые в католичество язычники познакомили их со своим способом бесшумной борьбы с врагами. А многие южные растения очень ядовиты.
Петер молча кивнул. Коадъютор подошёл к мёртвому и взял его за подмышки:
— Он не слишком тяжёлый. Спрячем тело в снегу, и до весны его не найдут. А завтра ты уйдёшь с обозом в Москву и будешь вне досягаемости каргопольского воеводы и его палачей.
Они оттащили убитого в сторону и опустили в сугроб. Потом нагребли поверх тела большую кучу снега.
— Ветер поднимается, — сказал коадъютор, — это хорошо. К утру заметёт, и не разберёшь, где старый сугроб, а где новый.
Они направились в сторону постоялого двора. Когда оставалось совсем немного, коадъютор сказал:
— Запомни имя: Генрих фон Штаден. У русских он известен как Андрей Володимирович. Обратишься к нему — на первых порах поможет. Но потом ты должен рассчитывать только на себя.
— Он состоит в ордене? — спросил Петер.
— Нет, — с сожалением произнёс коадъютор, — это человек без совести и принципов. И очень любит деньги. За деньги он представит тебя царю, но позже будь осторожен. Он воевал в польском войске против русских, но потом решил, что у царя Ивана сможет получить больше золота, чем у поляков. А предавший однажды предаст всегда. Он родом из Мюнстера, как и ты, поэтому, думаю, у вас найдётся о чём поговорить.
— Мой дед покинул Мюнстер почти полвека назад. А родители матери родом из Гамбурга. Я родился во Франции, в городе Реймсе.
— Неважно. У тебя произношение как у жителя северогерманских земель, этого будет достаточно. Закончим беседу. Ты слишком долго отсутствуешь, могут возникнуть подозрения. Иди.
— Брат Гийом, а ты где будешь ночевать? Не лучше ли тебе тоже вернуться на постоялый двор? Ночи здесь очень холодны.
— Господь всегда приютит верного слугу своего.
Коадъютор попрощался с Петером и направился куда-то в сторону. Скоро он исчез в темноте. Терциарий же вернулся на постоялый двор. Когда он появился в избе, за столом сидели только Иван и старый купец.
— Петер, ты где ходишь? Исай Кузьмич завтра утречком с обозом в Москву уходит. С ним и отправишься.
— Хорошо. Какую плату возьмёшь, Исай Кузьмич? — спросил немец.
Старик хитро прищурился:
— Дорога дальняя, всякое может случиться. Поэтому два золотых гульдена.
— Достаточно и одного, — отрезал немец, — я знаю цену золота.
Потом добавил:
— Но так и быть, пусть будет два. Но в пути я не хочу заботиться о пище. Вы будете меня кормить.
— Ты пойдёшь с обозом, поэтому будешь под моей защитой. А вооружённая охрана стоит дорого, — напомнил Исай Кузьмич.
— Два гульдена хватит, — жёстко сказал немец, — это плата за охрану и пищу. Этого очень достаточно.
Русские купцы переглянулись.
— Немец своё дело знает, — произнёс Иван, — и боец хороший, и купец рачительный.
Исай Кузьмич согласно кивнул головой:
— Ну, вот и договорились. А сейчас всем спать. Выступаем рано.
Глава 2
В ДОРОГЕ
Каргополь — дорога на Новгород, конец осени — начало зимы 1571 года