Охота на лошадей

Фрэнсис Дик

Я захлопнул папку, улыбнулся и передал ее Уолту.

– А что, если проверить на всякий случай «Снэйл экспресс»?

– Водители говорят, что в мебельный фургон лошадь бы не вошла. – Уолт скептически взглянул на меня.

– Они привыкли к обыкновенному лошадиному фургону. И смотрели из кабины сверху вниз. Скакуна, если с ним грубо обращаться, можно втиснуть в бокс размером семь футов на четыре и высотой шесть футов. Проверьте, сколько фургонов такого или большего размера, принадлежащих «Снэйл экспресс», работало в понедельник и вторник на прошлой неделе

и могло оказаться на тех же дорогах.

– Хорошо, – без всякого выражения согласился Уолт. – Если вы сказали, я выполню.

С учетом разницы во времени я приземлился в Хитроу в три утра в четверг и в двенадцать дня уже входил в больничную палату Теллера. Жаркий июнь пришел и ушел: опять моросило.

Если не считать веревок, блоков и повязки, державших в воздухе загипсованную ногу, пациент выглядел вполне здоровым. Он шумно приветствовал меня, глаза у него были блестящие и веселые.

– Утомительный полет?

– Как сказать.

– Вы ели? – Он указал на гору шоколада и фруктов на столике возле кровати.

– Я завтракал в Ирландии в два часа ночи.

Он засмеялся, поудобнее устроился на подушках И протянул руку за сигаретой.

– Как моя жена?

– Очень хорошо.

Он прикурил сигарету и щелкнул крышкой зажигалки.

– Что она делала, когда вы позвонили? – Его озабоченность была хорошо замаскирована.

– Загорала, плавала. В Америке от побережья до побережья стоит страшная жара.

Его рука, сжимавшая сигарету, чуть расслабилась, он глубоко вздохнул.

– Она предложила вам выпить... надеюсь?

– Конечно. Я даже поплавал. И остался к обеду.

Несколько секунд он молча смотрел мне прямо в глаза. Потом прямо спросил:

– Все в порядке?

– Да. Спасибо. И я видел ваших лошадей. Чаб Ладовски показал мне хозяйство.

Теллер гораздо охотнее поговорил о лошадях: с ними не было проблем.

– Слышал, что вы переезжаете в Калифорнию? – спросил я немного погодя.

Напряженность вдруг вернулась к нему: его веки чуть дрогнули, и он отвел глаза в сторону – картина, которую мне по специфике работы приходилось видеть каждый день.

– Да, – подтвердил он, стряхивая пепел. – Юнис любит океан, а мы живем очень далеко от него... И конечно, разведение лошадей в Калифорнии гораздо прибыльнее. Дела у нас пойдут там очень хорошо, не сомневаюсь.

«Юнис захватит с собой и свои проблемы, – подумал я, – хотя на год-два они станут меньше». Вероятно, Теллер именно на это и рассчитывал.

– Что представляет собой новое место? – спросил я.

– Хорошая плодородная земля, есть ирригационная система. Конюшни и хозяйство не хуже, чем в Мидуэй. В некоторых отношениях даже лучше. Раньше эта ферма принадлежала Дэвису Л. Дэвису. – Я непонимающе смотрел на него, и Теллер объяснил: – Этот человек заработал деньги, торгуя гамбургерами в придорожных киосках. В начале этого года он умер, и в прошлом месяце наследники продавали его чистокровных кобыл и жеребцов, чтобы поделить имущество между собой. Перед тем как поехать сюда, я послал его душеприказчикам

предложение купить ферму и неделю назад или чуть больше получил ответ, что они принимают мои условия. Контракт еще не подписан, но я не предвижу никаких затруднений. Я рад, что приобрету эту ферму и наконец устроюсь там.

– Наконец?

– Мы искали ферму в Южной Калифорнии больше года, но большинство из виденных нам не подходило. Юнис и я ездили туда в марте этого года и видели ферму Дэвиса. Она нам понравилась. Так что... – Он пошевелил пальцами вместо того, чтобы закончить предложение.

Дверь открылась, и вошел Кибл. Очки отражали бледный свет из окна, он часто моргал, на щеке темнела обычная серая дорожка, по близорукости он не заметил ее, когда брился. Кибл поздоровался и удобно устроился в кресле рядом со мной.

– Ну, как в Штатах? – спросил он.

Я передал им все, что рассказал мне Уолт. Они немного помолчали, обдумывая сказанное.

– И что вы думаете? – задал очередной вопрос Кибл.

Я задумчиво посмотрел на Теллера, но он, стряхнув пепел, спокойно сказал:

– Сим говорит, что вы считаете, будто меня столкнули в реку намеренно. И, как я догадываюсь, теперь он спрашивает, не изменили ли вы свою точку зрения.

– Не изменил.

Кибл и Теллер переглянулись. Дэйв вздохнул и проговорил:

– Мы обнаружили одну-две детали, которые заставляют нас признать, что вы правы.

Кибл кивнул:

– Я поехал в отель Дэйва в Лондоне, чтобы забрать его вещи, оплатить счет и оставить координаты, если он кому-то неотложно понадобится, – сказал он. – Молодой клерк, который принимает клиентов, спросил, нашла ли Дэйва в субботу журналистка из журнала «Коневодство и конюшни». Она была очень настойчива, потому что в журнале последний день отправки материала в типографию, а ей нужно взять интервью у Дэйва. И клерк дал ей мой адрес и номер телефона, которые Дэйв оставил ему на случай, если будут срочные новости о Крисэйлисе.

– Таким путем парень и девушка узнали, где найти Дэйва, – сказал я.

– Совершенно верно, – подтвердил Кибл. – Они позвонили ко мне домой, все разузнали и тут же отправились на реку. На всякий случай я проверил в журнале. Никто не собирался брать интервью у Дэйва, и последний день отправки материалов у них – первое число каждого месяца.

– Очень мило, – пробормотал я.

Кибл достал из кармана конверт и вытащил из него черно-белые фотографии три дюйма на три.

– Это с пленки Питера. Взгляните-ка, – предложил он.

Я стал просматривать фотографии. Утки получились великолепно, гораздо лучше, чем Линни, которая шла рядом с ними. Ленч на палубе, «Летящая коноплянка», первый шлюз, Дэйв на крыше каюты, я, мрачно рассматривающий воду. На снимках были и четыре джентльмена, упавших с плоскодонки в реку, и в разных ракурсах паб, где мы пили виски перед ленчем. Один снимок фотограф сделал, стоя спиной к реке. На нем Кибл, Джоан, Дэйв, Линни и я сидели с бокалами в руках вокруг маленького столика под большим зонтом от солнца.