Охота на льва. Русская сова против британского льва!
Шрифт:
– Всецело согласен, Ваше Величество, однако, по моему разумению, будет более значимым, если мы проведем над Рейли и его соратниками публичный судебный процесс, а затем передадим всех в руки их хозяев из Туманного Альбиона. Думаю, такой поворот дела надолго отобьет охоту господам из МИ-6 строить козни против России.
– Пожалуй, вы правы, Петр Аркадьевич… Однако вернемся к нашим героям. Считаю, необходимо отметить наградами всех непосредственных участников проведенной успешной операции. Напомните-ка их имена.
Столыпин с готовностью раскрыл принесенную с собой папку в кожаном переплете.
– Непосредственными и главными исполнителями проведенной операции по ликвидации агентурной
– Не думаю, что после произошедших событий и катастрофического провала своей миссии госпожа Веллингтон вновь появится у нас в обозримом будущем. Прекрасный итог отлично сделанной работы, Петр Аркадьевич! – великодушно сказал император. – Готовьте указ о награждении. А каковы настроения в Думе?
– Михаил Владимирович уведомил меня, что ратификация Договора об экономическом и культурном сотрудничестве с Германской империей прошла на последнем заседании уходящего года и, по всей видимости, не встретила серьезного сопротивления, как и ранее ратифицированный пакт о ненападении с Австро-Венгерской монархией сроком на сорок девять лет.
– Что ж, поздравляю, Петр Аркадьевич! А сопротивлялись ратификации, думаю, все те же господа из левой оппозиции?..
– Не только, Ваше Величество. На этот раз к ним присоединилась определенная часть фракции конституционных демократов, и даже кое-кто из «Группы 17-го октября».
Император бросил острый взгляд на невозмутимое лицо премьера и снова вернулся к созерцанию морозных узоров на стекле окна. Столыпин прекрасно знал эту манеру государя – разговаривать о важных делах, не глядя на собеседника и даже отвернувшись. Непосвященному человеку могло показаться, что монарх заносчив и высокомерен с ним, однако все было наоборот. Николай Александрович имел весьма мягкий, если не сказать нерешительный, характер, к тому же неважно владел своим лицом и, не желая, чтобы собеседник хоть на минуту заподозрил его в этом, предпочитал принимать такую «защитную» позу. Поэтому премьер также обратился лицом к окну и устремил взор на заснеженный парк, продолжая говорить.
– Мы выиграли только первую кампанию, Ваше Величество, и сейчас самое время закрепить успех.
– Вы имеете в виду вступление в силу Указа о запрещении деятельности в России организаций и обществ «вольных каменщиков»? – нахмурился император.
– Не только!.. – Столыпин все же посмотрел на него. – Закон – что, бумага. А вот добиться его реального выполнения будет ох как нелегко. Это не британских агентов вылавливать! Позволю себе напомнить, Ваше Величество, что первая, так сказать, стадия консолидации «вольных каменщиков» успешно завершилась минувшим летом в Москве. Большинство разрозненных групп этих господ из ряда губернских и даже уездных городов прислали своих депутатов
– Претенциозно, но неоригинально, – пожал плечами Николай Александрович. – Гораздо важнее, какие цели эти господа поставили перед своей организацией?
– Весьма масштабные, смею вас уверить, Ваше Величество. Судя по высказываниям их руководителей, того же господина Гальперна, очень характерной для настроений подавляющего большинства членов их организации является ненависть к трону, к монарху лично. А известный вам господин Некрасов открыто декларирует, что среди политических задач Великого Востока на первом месте стоит курс на насильственную ликвидацию самодержавия. Кстати, московское отделение Осведомительного агентства попыталось вмешаться в ход консолидации новой ложи, поскольку выявились ее связи с французской, в частности, разведкой. Однако операция успехом не увенчалась. У господ «вольных каменщиков» обнаружилась весьма неплохая служба охраны, сумевшая с помощью опытного французского агента, некой Марты Бетенфельд, обмануть агента ОСВАГа.
Столыпин замолчал, ожидая реакции государя. Тот продолжал смотреть в окно, потом вдруг повернулся и прямо взглянул на премьера. Сказал сухо и жестко:
– Когда организм болен, его лечат, Петр Аркадьевич. А эта… неудача только подтверждает необходимость безотлагательного вмешательства.
– Так ведь по живому придется резать, Ваше Величество. Припарки и примочки в виде послаблений и обещаний уже не помогут.
– Иногда приходится и оперировать, Петр Аркадьевич. Вы готовы встать к операционному столу?
– Готов. Давно готов…
– Ну, Бог вам в помощь!.. – Император глубоко вздохнул, будто перед нырком в ледяную воду. – Завтра текст указа с моей подписью будет на вашем столе. Только я вас прошу, Петр Аркадьевич, назначьте… операцию после февральских торжеств. Пусть хотя бы в столицах все пройдет без неожиданностей, как планировалось.
– Именно так мы и поступим, Ваше Величество!.. – четко и бесстрастно ответил премьер.
Капитан Денис Давыдов сидел за своим рабочим столом в неприметном здании на Мойке, арендованном Канцелярией Его Императорского Величества у владельца, купца первой гильдии Рукавишникова на ближайшие десять лет. Никакой вывески, понятно, на доме не имелось, ведь Осведомительное агентство – организация тайная, шумихи не терпящая и ажиотажей не создающая.
В этот предрождественский день Денису страсть как не хотелось заниматься делами, но начальник контрразведывательного отдела подполковник Максимов, человек предельно пунктуальный и дисциплинированный, потребовал закончить отчет о киевских событиях, коих Давыдов был свидетелем и участником, до Рождества. На слабые возражения Дениса о только что пережитом потрясении – смертельной схватке с агентами британской разведки, требовавшем заслуженного отдыха и поправки здоровья (лучше на водах, ну хотя бы в Липецке!), последовал неумолимый приказ: сдать отчет, а потом – хоть на все четыре стороны.
Давыдов с тоской глянул в окно, вздохнул и заправил в печатную машинку лист. Хорошо хоть пером писать не приходится – начальство вовремя обеспокоилось и закупило для агентства целую партию «ремингтонов», оснащенную под заказ отечественной клавиатурой. Денису поначалу показалось, что эту премудрость он никогда не освоит, но уже спустя месяц лихо отстукивал на «чудо-технике» свой первый отчет о кавказской командировке. Позже так вошел во вкус, что частенько забывал чистить писчие перья и заправлять чернильницу, хотя никто не отменял составление мелких, текущих бумаг от руки.