Охота на льва. Русская сова против британского льва!

Федотов Дмитрий Станиславович

– Болит? – хрипло поинтересовался Денис. Ему принесли с кухни холодной воды, и он понемногу отпивал из стакана. Вроде от этого делалось легче.

– Шоб у вас так болело остальное!.. – огрызнулся Яшка. – У вас, часом, папаша не орловский рысак?

– Думаю, нет…

– Так шо ж вы лягаетесь, як коняга необъезженный?

– А нечего было ножиком махать, коли не умеешь.

Блюмкин ничего на это не ответил, и двое оперативников под руки повели его к выходу. К Давыдову обратился старший группы:

– Господин капитан, а с этой что делать? – кивнул на лежащую

без сознания Маккормик. Затылок у англичанки был в крови.

– Она жива? Вы проверили?

– Пульс есть, но слабый…

– Вызывайте медицинскую карету. А что с боевиками на Фундуклеевской?

– Взяли точно по плану. Сейчас, должно быть, дают показания в конторе. Плюс нашли там интересные документы – списки членов боевых ячеек господ эсеров в Киеве, Чернигове, Житомире, Херсоне, Одессе и Николаеве, адреса некоторых явочных квартир, а также часть финансового отчета организации перед спонсорами из Соединенного Королевства.

– Ух ты!.. Стало быть, и в Малороссии господам из МИ-6 не пофартило.

Давыдов попытался улыбнуться, но тут же скривился от боли в виске, покосился на присмиревшую с появлением оперативников танцовщицу.

– Эту тоже забирайте.

– Не могу, – пожал плечами седой.

– Почему?! – Денис едва не поперхнулся.

– Она предъявила свои полномочия. – И оперативник протянул ему сложенный вчетверо лист.

Давыдов развернул бумагу и обомлел. Это оказалось удостоверение сотрудника отдела специальных расследований Особого департамента Канцелярии Его Императорского Величества Маргариты Зелле, подписанное его начальником, генерал-лейтенантом Николаем Ивановичем Петровым.

– Чтоб я сдох! – вырвалось у капитана. – Ну и дела!..

– Настоящи рюсски медвед! – вдруг сказала Мата Хари и рассмеялась.

– Но этого не может быть!..

– Душка медвед!..

События, в которых участвовала танцовщица, возникли в давыдовской памяти, но не целиком, а клочками, и вдруг увязались воедино требование сдать в бюро фотографическую карточку официанта Гераськи и прилепленные к тарелке бумажки с шифрованными записями. Эти бумажки, ловко выкрав во время ужина, послала ему, Давыдову, Мата Хари – и ведь они дошли по назначению! Ну, точно: медведь он несообразительный…

Глаза у нее были веселые и дерзкие. Денис вдруг понял: он ей действительно нравится, и сейчас придется принимать решение. Но Мата Хари не стала смущать его своими опасными шалостями, прижиматься и бормотать эротическую ерунду. Очевидно, она многое знала и понимала.

Танцовщица всего лишь положила свою тонкую руку на его кисть и сказала по-русски:

– Ничего, ничего! Мой бабуин говорит: пе-ре-мье-лет-са будет мука!

– Может быть… – пробормотал Денис.

– Потом, потом… как это… уйдет, уйдет… и будет хорошо!

– Ох, не знаю…

– Я знаю! Я! Пусть уйдет!..

– Да, – сказал Давыдов и вздохнул. Немало дней пройдет, прежде чем лицо Элис, такое отчетливое в его памяти, потускнеет и сотрется.

– Медвед, идем. Обед, ужин! Финь-шампань! – потребовала Мата Хари. – Много-много. Если пить – уходит… я знаю, медвед…

И вдруг ее лицо на миг

изменилось. Давыдов отчетливо увидел немолодую женщину, прошедшую огонь, воду и медные трубы, многое потерявшую, но еще способную на неожиданные находки. Она пересилила свою судьбу, она справилась, она танцевала, как победительница… А он слабее, что ли?

– Идемте, мадам! Надеюсь, в Киеве найдется приличное шампанское, – сказал Денис по-французски. – Я только прослежу, чтобы всех наших пленников доставили по назначению. Служба – на первом месте…

Эпилог

Канун Рождества, 1913 год

1

Император стоял возле высокого окна своего рабочего кабинета в Александровском дворце и задумчиво смотрел на заснеженный парк, окружавший резиденцию, словно безмолвный страж.

«Вот и закончился последний, предъюбилейный год, – размышлял Николай Александрович, переводя взгляд на морозные узоры по краям оконной рамы. – Неплохо закончился, надобно отметить! Идея создания специальной Службы охраны высшей администрации неожиданно принесла весомые плоды. Мне-то поначалу казалось, что дело исключительно в безопасности сановников, ан вот оно как обернулось. Целую агентурную сеть раскрыли! И чью?.. Британскую!.. Да если бы только ее. Еще год назад казалось, что главная внутренняя угроза империи – это агрессивно настроенные господа из партии социалистов-революционеров и так называемых большевиков. Они никак не желают успокоиться после своей неудачи в 1905 году и продолжают попытки смутить умы заводских и фабричных рабочих, равно как студенческой молодежи и безземельных крестьян. Однако теперь всплыли более неприятные факты: зараза предательства проникла в среду просвещенной интеллигенции и даже предпринимателей…»

За спиной императора раздался тихий стук. Николай, прервав размышления, обернулся и увидел в дверях адъютанта, генерала Иванова.

– Ваше Величество, прибыл премьер-министр.

– Очень хорошо. Пусть войдет.

Николай Александрович шагнул было к письменному столу, но передумал и вернулся к окну. Спустя минуту в кабинет стремительно вошел Столыпин. Остановившись на секунду, оценил обстановку и, обойдя стол, приблизился к императору слева, таким образом попав в его поле зрения.

– Доброе утро, Ваше Величество.

– Оно действительно доброе, Петр Аркадьевич! – приветливо улыбнулся государь, и они крепко пожали друг другу руки. – Вчера вечером, после ужина, я получил большое удовлетворение, указав на дверь генеральному консулу Британской империи. А сегодня подписал вердикт об объявлении господина Локхарта персоной нон-грата.

– Это замечательно, Ваше Величество, – улыбнулся уголками губ Столыпин, – но что нам делать с его помощником, господином Рейли?

– Как я понимаю, господин Рейли обвиняется в деятельности, нанесшей серьезный вред нашему государству, – посуровел император, – а следовательно, подпадает под юрисдикцию наших, российских законов, как государственный преступник, и должен понести соответствующее наказание!