Охота на льва
Шрифт:
— Давайте, двигайте на вокзал.
— Вокзал… — проворчал Супесок, шагая вслед за Андреем к кривой наспех сляпанной двери. — Больше на сортир похоже.
— Поговори мне! — прорычал сержант и ткнул его дубинкой в поясницу. Супесок зашипел от боли и выматерился.
Против всех ожиданий, в домике оказалось довольно уютно. Деревянные лавки были накрыты домоткаными ковриками, на столе весело поблескивал круглым сытым пузом самовар, окошко украшала кружевная занавеска, пусть и немыслимой степени загрязнения, а на стенах висело расписание поездов и маршрутов
За столом сидел сутулый человечек самой неприметной и невыразительной внешности. На скатерти перед ним лежала аккуратно разглаженная телеграмма.
— Спасибо за службу, сержант, — сказал он. Голос у человечка был мягкий и тихий. Сержант козырнул ему, на прощание окинул Андрея и Супеска таким взглядом, словно раздумывал, не стукнуть ли их дубинкой на добрую память, однако задерживаться не стал и покинул домик. Когда дверь за ним закрылась, то человечек произнес:
— Садитесь, ссыльные.
Супесок выдал сакраментальное:
— Сесть мы уже успели.
— Тогда присаживайтесь, — невозмутимо ответил человечек и провел ладонями по телеграмме. — Чего вам столбами-то стоять?
Андрей и Супесок послушно опустились на лавку. Снаружи доносилось тяжелое лязганье металла по металлу и стук — вагон готовили к возвращению назад.
— Итак, Парфен Супесок, — бывший глава охранного отделения утвердительно кивнул, — и доктор Андерс… Кстати, как ваша фамилия?
— Просто Андерс, — ответил Андрей, и человечек понимающе кивнул.
— Хорошо, «просто Андерс». А меня зовут просто Виль. Я буду вашим куратором в этих замечательных местах, то есть стану контролировать ваши действия и предотвращать возможность побега, если она возникнет. Связь с внешним миром для вас также пойдет через меня. Через четверть часа сюда прибудет почтовый экипаж, и мы поедем к месту вашего нового жительства — Белым островам.
Супесок не удержал кривой ухмылки.
— Разве там живут? Это ж просто камни в море!
Виль ласково ему улыбнулся.
— Разумеется, живут, ссыльный Супесок. Там небольшой рыбацкий поселок и промысел жемчуга. Вы, конечно, будете жить отдельно, и жизнь там довольно скучная, но это все-таки каторга, а не курорт. Благодарите его величество за доброту — прочие ваши товарищи сейчас шахты осваивают. Или могилы.
Андрей подумал, что всю жизнь его ссылают все дальше и дальше — сперва на эту планету, где он провел десять лет в домике отшельника на болотах, теперь вот на острова. Край света. Край вселенной. Дальше ехать некуда. За окнами раздался свист, и Андрей услышал, как медленно тронулся поезд. Виль усмехнулся грустно и едва уловимо — просто дрогнули уголки губ.
— У вас есть какие-либо вопросы ко мне?
Андрей пожал плечами. Чего спрашивать, когда и так все ясно? Супесок промолчал, с преувеличенным вниманием рассматривая собственные руки.
— Тогда берите мешки и идем, — Виль сложил телеграмму, спрятал ее в карман и поднялся. — Я слышу экипаж.
Для унылой костлявой лошаденки, запряженной в видавшую разные
— Почта есть, господин Виль? — осведомился он. Виль кивнул и полез в повозку.
— Несколько писем, Петя. И газеты, как обычно.
— Газеты, — повторил возница так, словно речь шла о чем-то невероятно вкусном и выкинул окурок в траву. — Ну что, едем?
Сперва дорога бежала через лес. Андрей сидел в углу, глядя сквозь прорехи в тканых стенах, как остаются позади корабельные сосны. Изредка из-за деревьев с любопытством выглядывали изящные тонконогие олени — людей, как видно, они совершенно не боялись. Андрей вспомнил, как на Земле водил Нессу в зоопарк, и та, затаив дыхание, кормила с руки пушистую рыжехвостую белку. Тогда ему казалось, что все будет хорошо, и их жизнь наконец-то налаживается в лучшую сторону.
Несса… Андрей хотел верить в то, что она жива и здорова — но что-то ему мешало. Наверно воспоминание двадцатилетней давности о дочери на дыбе.
Андрей прикрыл глаза. Дорога убаюкивала — впервые за много дней он ощутил, насколько устал и вымотался. Делай, что должно, ничего не бойся и будь что будет — а будет только бесконечная усталость, будто тело тебе уже не принадлежит. Повозку тряхнуло, и Андрей очнулся от полудремы. Лес остался позади — теперь они ехали по унылой каменистой равнине, покрытой колючими зарослями змееполоха — наверно, только он один, неприхотливый и упрямый, мог прижиться в этом тоскливом месте. В воздухе пахло морем — свежий запах соли бодрил и радовал. Против воли Андрей почувствовал определенный эмоциональный подъем.
Еще через час пути он услышал крики чаек и шум волн.
Вопреки ожиданиям Андрея, Белые острова оказались вовсе не глыбами голого камня, торчащими из воды — Супесок все изрядно преувеличил. Это была цепь небольших, но обжитых островков; глядя на маленькие, но аккуратные домики с красными черепичными крышами, которые словно прижимались к складкам земли на островах, Андрей подумал, что народ тут, должно быть, веселый, неунывающий и предприимчивый. У причалов стайками дремали разноцветные лодочки, а выставленные для просушки и починки сети трепетали на ветру с гордостью имперских штандартов.
Виль высадил Андрея и Супеска на самом крошечном островке — здесь каторга, а не курорт, напомнил себе Андрей, поднимаясь по узенькой тропке следом за куратором. Вскоре показался и домик, в котором им предстояло жить — невысокий, аккуратный, с такой же черепичной крышей, как и здания на соседних островах.
— Ну и ветра тут, наверно, — заметил Супесок, озираясь по сторонам. Андрей готов был поклясться, что бывший глава охранного отделения уже прикидывает, как бы отсюда удрать — его взгляд был живым, внимательным и хитрым, в нем не осталось ни следа дорожного отупения.