Охота на медведя
Шрифт:
Губы Чернова скривились в жесткой усмешке, он встал с удивительной для его комплекции легкостью и стал скоро мерить шагами кабинет. Слова его падали тяжело, как литые свинцовые пули:
— Я похож на муляж?! Сынок, свои комментарии можешь высказывать какой-нибудь девке; она, может, и восхитится: ах, какой разумный мальчик! А для меня ты — растяпа. Как говорят американцы — looser. Умничать в Германии тебя научили, а вот реально зарабатывать — нет.
Чернов опустил жалюзи, выдвинул ящик стола, достал
— Может, это улучшит твое настроение? Твой процент по игре на гагаринских акциях.
— И это — все?
— Мой дорогой младший партнер... Человек получает или те деньги, которых потребует, или те, на которые согласится. Ты — из вторых.
Глава 6
Лицо Гринева напряглось, он хотел было что-то сказать, но Чернов встал из-за стола, заходил по кабинету и снова заговорил — быстро, энергично, словно и не он пять минут назад сидел этакой полусонной мумией.
— Я похож на муляж?! А ты? На кого похож ты, Медведь? Я привожу барашков, с которых ты лениво стрижешь зеленую шерсть! Ты в порядке, у тебя есть деньги, у тебя есть досуг пофилософствовать, прицениться и оценить — свою жизнь, мою — с точки зрения вечности! Хар-о-ошая позиция! — Чернов хохотнул нервно:
— Я похож на муляж? Ты преувеличиваешь, сынок. До музея восковых фигур мне расти и расти. Я — так, подставка для муляжа. А ты — вообще вешалка. Крючок.
Чернов застыл посреди кабинета, направил на Гринева указательный палец, словно ствол пистолета:
— Ты наркоман! Ты приходишь сюда за дозой! Как в «Пиковой даме»? «Его состояние не позволяло ему рисковать необходимым в надежде приобрести излишнее, — а между тем он целые ночи просиживал за карточными столами и следовал с лихорадочным трепетом за различными оборотами игры». Ты как бруклинский бездомный бродяга, забредший случаем в китайский опиумный театр: сидишь, смотришь, а решиться никак не можешь! Вот и пребываешь — в трепете и страхе! Ты хочешь грез, ты хочешь власти... — Чернов перестал ходить, остановился, подошел к столу Гринева, присел на краешек:
— Не так?
— Да не в этом дело, Борис! От этих толстопузых дядечек и истеричных тетечек меня уже мутит! Мне надоело заниматься мелочевкой. Полета хочу.
— Да? А сгореть не боишься?
— Я не мотылек.
— Ты думаешь, что умеешь летать, Медведь?
— Всегда стоит попробовать.
— У тебя есть идея?
— Есть. — Гринев помолчал. — Но нужны серьезные деньги.
Чернов помедлил, произнес тихо:
— Деньги будут... Что за идея?
— Заводы. Второй эшелон.
Чернов скривился:
— На этом никто не играет.
— Именно потому, если вложить реальные деньги, и подъем
Какая сумма будет в нашем распоряжении?
— Сто миллионов долларов. Если ты предложишь клиенту хорошие условия.
На лице Гринева если и мелькнула растерянность, то лишь на долю секунды.
— Я готов предложить пятьдесят процентов в течение трех месяцев. И даже раньше.
— Излагай свою идею. По-дро-бно.
Олег помолчал с полминуты, собрался, заговорил уверенно и четко:
— Средние предприятия. Их тысячи. И стоят они миллиарды. И — не стоят ничего. Потому что загружены на четверть или на треть мощностей. Оборудование ржавеет или разворовывается, квалифицированные рабочие...
— ...Спиваются. Лежалый товар. Туфта. Никому не нужен прошлогодний снег.
— Они заработают, Борис! Если руки приложить...
— Вот только давай без рукоприкладства!
— Я образно.
— Образно ты будешь клиента разводить. А мне — лучше конкретно. Как ты собираешься сделать полтинник подъема на ржавеющем секонд-хенде? Акции их стоят копейки.
— Пусть не стоят ничего. — Гринев вынул из папки лист бумаги, нарисовал график-чарт, подвинул к Чернову:
— Смотри! У меня все просчитано. Сначала мы слегка продавим рынок, здесь и здесь, потом — поведем вверх, подтянутся «быки», акции пойдут вверх, их начнут лопать большие киты, начнутся инвестиции, заводы заработают. Все логично.
— Инвестиции, говоришь? Выглядит заманчиво. Сколько получим мы?
— Триста процентов минимум.
Брови Чернова поползли вверх, на губах застыла саркастическая улыбка, но взгляд остался внимателен и серьезен.
— Ты сказал глупость, Медвежонок. Таких подъемов не было ни у кого со времен последнего кризиса.
— Если кризиса нет, его нужно создать. Управляемый кризис.
— Управляемый биржевой кризис? Ха. Проще развязать управляемую ядерную войну.
— Борис, я работаю над этим три года. У меня на руках все расчеты. Сейчас — самое время.
— Время... бремя... темя... стремя...
— Мы обернемся в два конца, Борис! Посмотри...
Поверх первого графика Гринев начертил еще несколько кривых и проставил цифры.
— Это приблизительная прикидка. Когда встреча с клиентом?
— Завтра. Ты готов будешь завтра изложить это клиенту?
— Да.
— Аргументированно? Убедительно? С реальными цифрами?
— Да. К утру я просчитаю все точно.
Чернов склонился над чартом, прошептал шелестяще, словно боясь спугнуть возможный фарт:
— А ведь на двести процентов вытянем.
— На триста, Борис.
Чернов затянул узел галстука, закаменел лицом:
— Клиенту предложишь двадцать пять процентов. На крайний случай — тридцать. Пятьдесят для него слишком густо.