Охота на наследника

Алин Джен

Вдруг все внутри словно застила, дальше Бренсон слушал с окаменевшим выражением лица, пытаясь осознать всю нелепость и невероятность этой ситуации. Отец мертв, брат мертв, и он узнает это в один день.

«Как старик мог не сообщить ему о смерти Ричарда?! – Это в голове не укладывалось. – Не хотел шума! Надо же! Старый ублюдок. Лишить возможности попрощаться с братом. Не сказать последнее прости…»

Не будь отец уже мертв, Бренсон желал бы ему смерти за такую бесчеловечность.

– Я хочу знать всё до мельчайших деталей, должно быть что-то еще.

– Вам не следует

думать о возмездии, ваше положение…

– Мое положение, какое это имеет значение, если мне даже не дали возможности простится с телом брата!

– Телом? Но его так и не опознали, говорят опознать кого-то было абсолютно невозможно. Была мемориальная служба, но гроб был пуст, только форма и несколько личных вещей…

– Тела не было? – просиял Бренсон, – значит есть надежда!

–Надежда сэр?

– Да! Он может быть жив, может очевидцы обознались.

Юрист посмотрел на Бренсона, как на безумца, не зная стоит ли развенчивать его гиблые надежды.

– Мне кажется, вы заблуждаетесь, было расследование…

– Вздор, я не верю…

– Мистер Уэлсэр, я должен еще кое-что добавить. Понимаю, что слишком много плохих вестей сразу и вам нужно время все их пережить, однако смею заметить в первую очередь надобно решить юридические вопросы.

– Юридические вопросы? – непонимающе переспросил Бренсон, все еще думая о брате. – Какие?

– Наследство, сэр! Вам следует подписать много бумаг, ведь вы теперь единственный наследник родового поместья Адриан-Менор Лейк и, разуметься, титула лорда Редингтона плюс предприятия и денежные средства. Вам необходимо ехать со мной в Лондон. Много дел требуют вашего участия.

Слова юриста, не вызвали ожидаемой реакции.

Раздражение – это единственное, что одолело Бренсона в эту минуту. Титул, поместье, деньги и смерть отца – все это должно бы радовать Бренсона, обделенного большей частью семейного добра. В конце концов, это уравнивало чашу весов и восстанавливало нарушенную ранее справедливость.

Но алчность и жадность к наживе Бренсону были не ведомы. Это отец считал, что сын мечтает завладеть семейным богатством, дабы распускать его направо и налево. Наверное, он думал, ценное для него, есть ценностью и для других. А Бренсон меж тем вполне наслаждался своим положением. Он научился обходиться скудным содержанием и собственными силами. А Ричарду он искренне сочувствовал. Столько ответственности! Брат даже в армию пошел в угоду отцу.

Бренсон же откровенно игнорировал все, что ему не нравилось и жил только в угоду себе, при этом стараясь не мешать другим. Да, может карты, скачки и пари не лучший способ заработать – но если тебе везет в игре и всякого рода развлечениях, почему же не пользоваться этим?! К тому же он не верит в смерть Ричарда. Бренсон никогда не желал ему зла. Ричард был очень правильным, точной противоположностью его самого, и он мог позаботиться о семейном положении лучшим образом. Бренсон же в некой мере действительно был безответственным молодым человеком, у которого расходы всегда превышали доходы.

При этом, хоть отец никогда бы не поверил, честь семьи все же имела для него значение. Характер порой толкал его на

авантюры, но это было сильнее него. Огорчения, что он приносил своим родным с детских лет, больно сказывались на его честолюбии и когда его отослали во Францию, он почувствовал облегчение и даже стал уважать себя, с честью принимая свое изгнание. Без вечных порицаний отца он не казался себе таким уж никчемным. И, несмотря на недостатки, в его нраве стали открываться положительные черты.

– Если вы не против, отправимся завтра. Вы уже где-то остановились? – спросил Бренсон, немало озадачив мистера Трента. Тот ждал как минимум расспросов по поводу размера имущества, ведь так же, как и его покойный хозяин, юрист, считал младшего отпрыска просто транжирой и безответственным человеком, только и способного прожигать жизнь за чужой счет.

– Нет, сэр, когда я приехал, то сразу направился к вам, – растерянно ответил юрист.

– В таком случае, если желаете, оставайтесь здесь. Месье Прене, – указал он на долговязого мажордома, – о вас позаботиться.

Мистер Трен уставился на нерадивого француза, что с видимой покорностью, стоял у двери. Тот ему не понравился еще, по приезде. Слуга долго не желал впускать гостя в дом и весьма грубо предложил убираться. И хотя большую часть он высказал по-французски (которым мистер Трент владел весьма скудно) факт, что в его речах было много ругательств, сомнений не оставлял. Немалых сил стоило уговорить разрешить подождать Бренсона.

– Благодарю вас, милорд, за оказанное гостеприимство. Вы лишите меня немалых хлопот, связанных с поиском ночлега.

– Не стоит. Прене устройте мистера Трента в комнате для гостей.

– Слушаюсь месье.

Слуга также что–то добавил своему хозяину на родном языке и тот одобрительно кивнул, бросив мимолетный насмешливый взгляд.

Трент не понял ни слова, но ему выдалось, слуга весьма небрежно высказался в адрес гостя.

– О вас позаботятся, прошу меня простить, сейчас мне нужно удалиться, – сказал Бренсон, поднимаясь со своего места.

После, не задерживаясь, он тут же покинул комнату, оставив Джозефа Трента на попечение неприветливого слуги.

– Да уж, – вырвался невольный вздох у Трента.

Молодой Уэлсэр удивил его. И, несмотря на некую противоречивость, он все же решил, что наследник не так уж плох, как считал его клиент о своем сыне. Конечно, некая вспыльчивость ему присуща, но кто бы оставался спокойным в таком положении! Однако больше всего юриста поразило, с каким холодным безразличием была воспринята весть о наследстве. Ни тени радости или торжества в глазах не появилось. Он обладал большей выдержкой, нежели мнил юрист. Может род Уэлсэров не погрязнет в пучине порока, как предполагал незадолго до своей кончины старый лорд Редингтон. Ведь худшим чем смерть старшего сына, для того было осознание, что младший, коего он окрестил «разочарование, которого следовало бы избежать» унаследует все до последнего пенни после его смерти. Хорошо, что бог забрал старика быстро и не дал долго терзаться такими несносными мыслями. Мало ли что пришло бы на ум старому лорду под воздействием собственных предубеждений.