Охота на поросёнка
Шрифт:
– Да уж, это точно, – признал Серёжка.
– Так как нам быть?
– Нам нужен посредник, который сумеет всё разузнать и грамотно провернуть это дело.
– Мать твою драть! За это возьмётся только самоубийца или скурившийся недоумок вроде тебя.
– За это возьмётся тот, у кого есть крыша, – не согласился Серёжка, гася окурок.
– Вот идиот! Да какая крыша спасёт того, кто хочет продать компромат на Кремль?
– Если это действительно компромат на Кремль, в чём я уверен процентов на девяносто пять, то спасёт только одна крыша – кремлёвская.
–
– Ты можешь не тявкать, пока я не завершу свою мысль? Внутри гоп-компании, которую ты подразумеваешь под словом «Кремль», есть конфликт интересов.
– Ах, твою мать? Откуда ты понабрался этих премудростей? От Кирилла, что ли?
– Не только. Короче, там есть разные люди с разными интересами, работающие на разных хозяев.
– Ну, и что дальше? Где взять посредника? Ты знаком с человеком, который прямо участвует в этих играх?
– Нет, – признался Серёжка после короткого размышления, вероятно, перебрав в памяти всех своих корешей, – но Кирилл, возможно, знаком.
– Ты меня запудрил своим Кириллом! Кто он такой?
Прежде чем ответить, Серёжка выпил полрюмки водки. Последний оставшийся помидор он уступил Ольге. Та его съела, опорожнив свою рюмку, после чего закинула одну ногу на подоконник и повторила вопрос:
– Так кто он такой? Можно без подробностей. То, что он – из Гомельской области, я уже поняла.
– Нет, он из Лефортово. Мы с ним знаем друг друга с детского сада.
– Вы ещё там друг друга познали?
– Его отец занимает высокий пост, – продолжал Серёжка, – не помню, где – то ли в министерстве каком-то, то ли в Госдуме. А это кое-что значит!
– Насколько ты ему доверяешь?
– Сложный вопрос. Процента на полтора. Но это неважно. Главное – то, что я его знаю. А у него есть связи даже в Администрации президента, если не брешет. Он точно сможет закинуть удочку в нужный омут.
– И не отдать тебе рыбку, – вставила Ольга.
– Отдаст, никуда не денется. Только рыбку с ним разделить придётся.
– Да это козе понятно! Ты объясни мне другое. Допустим, у нас в руках – компромат на какую-то нереально крутую личность. Допустим, мы нашли покупателя. Где гарантия, что он нас не грохнет в ту же минуту? Как твой Кирилл нас обезопасит? Он – всего-навсего сын какого-то там начальника! Этот самый начальник, может, ботинки чистит той нереальной личности!
– Если мы предложим дискету тому, кому она угрожает, нас точно грохнут. А если мы, например, предложим её какому-нибудь богатому аферисту, шанс выжить есть. Смысл ему от нас избавляться? Лишние хлопоты. А миллиона полтора долларов – это для него то же, что для тебя – пятьдесят рублей. Отдаст, не задумываясь! Я знаю такого кекса. Все его знают.
– И кто же он?
– Борис Березовский. Слышала о нём?
– Да, – отозвалась Ольга, пристально глядя на холодильник, – это человек страшный.
– Это человек умный! Кирилл считает его великим.
Ольга зевнула, потом взяла сигарету и начала катать её между пальцами, сонно глядя в окошко. За ним белела заря. Город наполнялся шумом моторов.
– Моего шефа тоже звать Боря, – вспомнила Ольга, – он тоже хитрый.
– Вот дура! Если ты это сделаешь, через двадцать минут мы будем в наручниках! Всех, с кем ты хоть однажды, хоть на одну минуту пересекалась, возьмут сегодня за горло. В этом ты даже не сомневайся. Нам нужен только Кирилл. Как только он просечёт, какими деньгами пахнет – горы начнет сворачивать! Это точно.
– Какой процент он возьмёт?
– Откуда я знаю?
– Так может, я как-нибудь безналично с ним рассчитаюсь? Или там всё тотально?
И Ольга пьяно хихикнула. Поглядев на неё, Серёжка спросил:
– Ты чёрту с огненным … за рубль дашь?
– Это тебе, что ли? Нормально ты меня клеишь!
– Да больно ты мне нужна, панночка Солоха!
Ольга икнула.
– О! Как ты догадался, откуда я?
– Очень просто. Когда ты говоришь о деньгах, у тебя акцент пробивается.
– А когда ты говоришь о своем Кирилле…
– Я пошёл спать, – перебил Серёжка, поднявшись из-за стола, – ещё раз предупреждаю: чтоб к телефону не прикасалась! Квартиру вычислят мигом.
– Кого ты учишь, сучонок? – стукнула Ольга пяткой по подоконнику, – мелкий сраный уродец! Ты понимаешь, кого ты учишь?
– Свинью.
– Ты хочешь ругаться? А тебе плохо не станет?
– А у тебя второе ухо не вздуется?
– Ты, подонок, ещё за первое не ответил! И если я тебе про него не напоминаю – это не значит, что ты можешь быть спокоен за свою жопу.
Серёжка молча ушёл. Его оппонентка, очень довольная, что последнее слово осталось всё же за ней, опустила ноги, допила водку из второй рюмки и закурила. Солнце ещё не всплыло над крышами. Но его лучи уже пронизали небо. Под окнами раздавался шорох метлы по асфальту. Вспомнив услышанный ещё в детском саду анекдот про дворника, который сбивал с ритма весь Париж, Ольга рассмеялась, встала, качаясь, выплюнула окурок в мусорное ведро и пошла к Серёжке. Сумки под тумбочкой уже не было. В комнате царил полумрак – оконные занавески были задёрнуты. Нарушитель дорожных правил и уголовного кодекса тихо спал на диване, свернувшись под одеялом. Предметы его одежды были разбросаны по всей комнате. Ольга, не раздеваясь, легла с ним рядом и задалась вопросом: сбежала бы она с сумкой, если бы та всё ещё лежала на прежнем месте, или осталась бы? Не сумев сделать выбор, она сочла себя заболевшей чем-то тяжелым и с этой мыслью уснула.
Глава четвёртая
Ольге снится: идёт она с полной сумкой долларов по Москве, и вдруг, откуда ни возьмись – мент. «Ваши документики предъявите!» А у неё – украинский паспорт и никаких других денег нет, кроме долларов. Отдала сто зелёных. Мент исчезает. Подваливает второй, с теми же словами. Сумка становится легче ещё на одну купюру. А за вторым возникает третий. Глотая слёзы, Ольга опять достаёт сто долларов. Четвёртый уже ни слова не говорит, просто тянет руку. Ольга решает поймать такси. Оглядевшись, с ужасом видит – менты бегут к ней со всех сторон, становятся в очередь за деньгами. До горизонта – одни сплошные фуражки.