Охота на президента
Шрифт:
– Вы их знаете... А насколько вы их знаете?
– Это учредители некоторых фондов. Крупные инвесторы. Какое они имеют отношение к делу?
– Здесь я задаю вопросы. Отвечайте.
– Я знаю этих инвесторов настолько, насколько нам положено знать клиентов банка.
Следователь, кажется, удовлетворился ответом и что-то записал в блокнот. Потом, глядя Наде прямо в глаза, спросил:
– Вы и Колотов сколько работали вместе?
– Шесть месяцев, наверное.
– Вы в этом уверены?
– Я не помню точной даты
– За шесть месяцев завязываются тесные отношения... Вы виделись в нерабочее время?
– Нет, нечасто.
– Нечасто. Но вы хотя бы выпивали иногда? Стаканчик вина где-нибудь? Или вместе обедали?
– Если вы хотите спросить, была ли я его любовницей, так вот это нет. Все знают, что я любовница директора банка. И директору банка, вы знаете, не понравилось бы, если бы я...
– Но ведь он мог бы об этом не знать?
– За кого вы меня принимаете? Я думала, вы ведете следствие по поводу убийства Колотова...
– со злостью сказала Надя, едва себя сдерживая.
– Понимаю, понимаю. Хорошо. Но вы ведь иногда пили кофе с Сергеем, просто как коллеги, да?
– Да.
– Он вам показывал какие-то документы, бумаги?
– Он мне показывал те бумаги, которые имели отношение к моим клиентам. Мы вместе смотрели "Морнинг бриф". Я продаю акции. Я не эксперт по нефти, как он. Если вы хотите узнать больше о его деятельности и вообще о его работе, поговорите с его непосредственными коллегами. Можно обратиться и к его шефу.
Сверлящие Надю глаза полненького следователя выразили удовлетворение.
– Но вы противоречите сами себе, Надежда Александровна, - сказал он победно.
– Вы только что сказали, что ваши столы были рядом. А теперь вы говорите, что занимались разными вещами! Как так может быть?
– Такой у нас порядок...
– Ну допустим... Но если вы все же сидели рядом с Сергеем, должны были видеть бумаги на его столе...
– Нет. На наших столах компьютеры и много другого. Потом, его стол всегда был в беспорядке. Только он один мог найти у себя на столе то, что ему было необходимо. Поверьте, мне не только не хотелось разглядывать его бумаги, но и физически этого не удалось бы сделать. Я всегда так же занята, как и он. Если мне нужна была справка по нефти, я обращалась к нему.
– Видели ли вы когда-нибудь какой-нибудь официальный документ, направленный Сергею?
– Нет...
– Вы в этом уверены?
– Да...
– Подумайте... Подумайте хорошенько.
Прошло, наверное, с полминуты. Следователь перестал улыбаться и, повысив голос, четко проговорил:
– Беспорядок, говорите, у него на столе. А тот листок, что вы подняли в присутствии рубоповцев?
Надя похолодела:
– Я... Но я его не видела... не смотрела... Я только подобрала его с пола... Один из рубоповцев вырвал его у меня.
– Так вы его не смотрели? Вы в этом уверены?
Следователь продолжал пристально изучать Надю.
–
Полненький страж закона снова сверкнул глазами:
– Вы его не видели. А откуда вы знаете, что это был официальный документ?
– Я не сказала, что это был официальный документ. Я его не видела.
– Вы никогда не видели никаких бумаг на столе Сергея?
– Я не видела этой бумаги и каких бы то ни было документов.
Следователь поднялся и стал ходить по комнате:
– Ну ладно, допустим...
Надя подняла глаза и только теперь заметила в углу плохо освещенной комнаты ещё одного мужчину в черном костюме. Худое, удлиненное лицо. Смотрит прямо перед собой. Кагэбэшник. Ей стало совсем плохо. На висках выступили капли пота.
– Что вы знаете о папках, с которыми работал Сергей?
– спросил следователь.
– Он был экспертом по нефти, то есть специалистом, анализирующим работу нефтяных компаний и разного рода заключаемые по этим вопросам сделки. Он знал вклады нефтяных компаний и многое другое...
– Ну и конечно, все операции Урабанка этого направления.
– Так же, в общем, как и другие дела схожих направлений, - например, связанных со сделками по газу...
– Какая последняя операция в этой области была осуществлена Урабанком?
– Очень большая операция была осуществлена только что. Речь идет об экспорте туркменского газа на Украину через Россию. Урабанк принял в ней активное участие, но я не знаю точной доли этого участия.
– А кроме этой операции? Экспорт нефти, например? За небольшие суммы со счетами в Джерси или на Кипре.
– В этом ничего незаконного нет.
– Мы ещё об этом поговорим. Отвечайте на мой вопрос.
Надя держалась стоически. Какое это все имеет отношение к Сергею? Куда он клонит? Чего он хочет добиться? Может, ему надо знать систему индексации, позволяющую банку получать квоты от дополнительных каналов экспорта? В курсе ли он, что происходит? Ей стало даже тяжело дышать. Кажется, она теряет контроль над ситуацией.
– Господин следователь, вы знаете, что через филиалы Урабанка проходят сделки по металлу и нефти. Они продают нефть и металл ежедневно, и за границу тоже...
– Имеет ли банк квоты по экспорту? Думаю, очень выгодные.
– Да, я думаю...
– Надя слегка растерялась.
– Но я не специалист в этом вопросе.
Следователь снова уставился на Надю и почти заорал:
– Надежда Александровна, не водите меня за нос. Я знаю, что вы много знаете... Эти квоты... А, черт!
Телефонный звонок прервал его речь.
– Слушаю... да, да, понятно... давай...
Выражение его лица мгновенно переменилось. Он спокойно положил трубку и приблизился к сидящему в глубине комнаты мужчине в черном костюме с неподвижным лицом. Они тихо пошептались в течение минуты. Наверное. Но эта минута показалась Наде вечностью.