Охота на Роммеля

Прессфилд Стивен

Из бронемашины никто не появлялся. Из кабины штабной машины выбрался лейтенант в запыленной гимнастерке. За ним вышел коренастый офицер лет пятидесяти. Он был одет в куртку и брюки. Пожилой офицер поприветствовал полковника и направился к нам. Под его клетчатым шарфом я заметил Железный крест. Шляпа с полями была типовой для Африканского корпуса, но под песчаными очками проглядывала золотая тесьма, которая указывала на ранг генерала, если не выше. Перевязанное бинтами горло свидетельствовало о желтухе или какой-то другой пустынной болезни —

довольно частое явление на африканском континенте.

10

Это был Роммель. Он подошел без всяких церемоний и с такой прозаичной простотой, словно приходился мне дядей или профессором, который курировал мою учебу. Я отдал воинский салют. Колли и остальные наши парни последовали моему примеру. Лейтенант был адъютантом Роммеля. Третий офицер, вышедший из штабной машины, являлся переводчиком фельдмаршала.

Назвав меня «herr leutnant»,Роммель представился мне, как будто обращался к ровне. Он указал свой ранг и должность. Это произошло так быстро, что у меня не было времени на испуг. Я тоже представился ему. Адъютант Роммеля отдал команду «вольно», которая касалась и нас, и солдат Африканского корпуса. Какое-то время фельдмаршал вел личную беседу с полковником. Я не слышал их слов. Наверное, Роммелю рассказали о том, как именно британские машины оказались посреди немецкого лагеря.

Фельдмаршал выслушал доклад. При этом он все время рассматривал меня, моих парней и наши грузовики. Кивнув адъютанту, Роммель направился к машине Колли. Его взгляд подсказал мне, что он просит меня сопровождать его. Я подчинился. Мы подошли к грузовику.

— Два ведущих колеса или полный привод? — спросил Роммель.

Его английский язык имел сильный акцент, но был вполне понятным.

— Два ведущих колеса, сэр.

— В самом деле?

Он убедился в этом, осмотрев передний вал.

— Бензин или дизельное топливо?

— Бензин, сэр.

Роммель посмотрел на солнечный компас. Он спросил, являлся ли прибор улучшенной версией, придуманной Бэгнольдом. Я подтвердил его догадку. Взгляд генерала перешел на канистру с водой и шланг, соединявший ее с радиатором.

— Конденсатор, — пояснил ему я.

Роммель молча кивнул. Он обошел грузовик сзади, осматривая оружие, песчаные швеллеры и запасные листовые рессоры. Затем фельдмаршал увидел в кузове немецкие канистры.

— Deutscher oder Englischer?

— Deutscher, Heir General.

Роммель улыбнулся.

— Лучший разливной выступ. Я прав?

Он завершил обход грузовика. Колли, Панч и другие наши парни выстроились в линию. Они вели себя подчеркнуто строго, но стояли по стойке «вольно». Роммель остановился рядом с ними и по-немецки обратился ко мне.

— Вы пустынная группа дальнего действия. Разведываете «левый хук» во фланг моей позиции. Не так ли, лейтенант?

— Сэр, позвольте не отвечать на ваш вопрос, — ответил я по-немецки.

Роммель

перестал улыбаться. Его взгляд, сочетавший в себе веселье и одобрение, смягчал суровые черты лица. Он отступил на шаг и, адресуясь ко всей нашей группе, сказал по-английски:

— Я никогда не забуду вашей доброты к моим солдатам.

Лис Пустыни махнул рукой и потребовал принести для нас воду и горючее. Солдаты Африканского корпуса тут же бросились выполнять его приказ. Через несколько минут мой джип и грузовики Колли и Панча были загружены десятками немецких канистр. Роммель пожал нам руки — каждому парню из патруля ТЗ.

— Я даю вам час форы, — сказал он на английском языке. — После этого, как вы понимаете, по вашему следу бросится свора моих лучших ищеек.

Я не знал, каких действий требовал кодекс чести. Ответить ему воинским салютом? Сказать спасибо? В моей голове промелькнула здравая мысль: «Убирайся отсюда, пока что-то не изменилось». Я уже хотел выразить генералу нашу общую благодарность, когда Панч, стоявший позади меня, прочистил горло.

— Мы уважаем вас, сэр, — сказал он, обращаясь к Роммелю. — Но час форы это нечестно.

Фельдмаршал обернулся. Я бросил на Панча свирепый взгляд: заткнись! Однако тот как будто и не замечал меня. Он обращался напрямую к генералу.

— Нам потребуется больше часа, сэр, чтобы вернуться туда, откуда мы приехали к вам. Теперь здесь собрались все ваши парни. А раньше их тут не было.

Панч вытянулся во весь рост и встретил насмешливый взгляд Роммеля.

— Нам не следовало помогать вашим ребятам, сэр. Если бы мы расстреляли их, то получили бы медаль за уничтожение противника.

Переводчик Роммеля изложил его речь во всей полноте. Прислушавшись, я убедился, что перевод был правильным. Мы с Колли едва не выпрыгивали из ботинок, ожидая, что после слов Панча немецкий фельдмаршал спустит на нас всех чертей из ада. Роммель задумчиво осмотрел нашу группу.

— Но через два часа начнет темнеть! Вы считаете это честным?

— Возможно, так нечестно, сэр, — ответил Панч. — Зато справедливо!

Я не стал дожидаться, когда кто-то подкинет генералу новую идею.

— Это был бы щедрый и благородный поступок, сэр, — сказал я, отдавая честь.

Роммель лениво козырнул и повернулся на каблуках. Когда мы с Панчем встретились взглядами, мои глаза пообещали ему мучительное и кровавое убийство. Затем мы забрались в машины и быстро умчались из немецкого лагеря.

11

Свой отчет о проделанной работе я отправил в штаб из французского госпиталя в алжирском Тебессе. Меня уложила туда обычная дизентерия, а не желтуха и не пневмония. К тому времени, когда наш отряд возвращался на базу, началась операция «Факел». Англо-американские войска высадились на берег в Касабланке, Оране и Алжире. Эта мощная сила, состоявшая из 90000 солдат и 450 танков, накрыла материк могучей волной и пронеслась до гор Западного Дорсала.