Охота на сурков
Шрифт:
— Ваш паспорт.
Он недолго разглядывал мой паспорт.
— Да нет, ваш паспорт недействителен.
Я промолчал.
— Вам ведь известно, что уже около трех месяцев Австрийская республика, R'epublique d’Autriche, не существует пи де-юре, ни де-факто.
— Мне это известно. Больше, правда, де-факто, чем де-юре.
— Это меня не каса-а-ется. Для получения действительного паспорта вам следовало обратиться в Германское генеральное консульство в Цюрихе, подать там заявление с просьбой о предоставлении такового.
—
— Короче говоря, уклоняетесь. — Он что-то пометил авторучкой. — Вы еврей?
— Кто я?
— Еврей.
— Нет, а вы?
Глыба уставилась на меня. Но тут же Мавень откинулся на спинку кресла и разразился громово-свистящим хохотом, от души веселясь. И тотчас принял прежнюю позу.
— Вас это, правда, не касается. Да нет, никак не касается. Но уж если вам так хочется знать, я — свободный ретиец. Мой род принадлежит к ста-рей-шим ко-рен-ным родам нашего прекрасного Энгадина. Происхожу по прямой линии от этрусков.
— О горе.
— Это что еще значит?
— Прошу прощения, я немного знаком с этиологией, с историей. Доказано: этруски были племенем, переселившимся из Передней Азии на Апеннинский полуостров. На территории от Рима до Флоренции, точнее говоря, там, где нынче Романья, Умбрия, Тоскана, они достигли чрезвычайно высокого уровня культуры.
— Ессо, — кивнул комиссар.
— Но потом этрусков покорили латиняне.
— По-ко-риии-ли?
— А тех, кто рыпался, изгнали из Рима. Вынудили эмигрировать.
— Эмигри-и-ировать? — загрохотала гроза в ледниках.
(Однажды, когда я пересекал ледник Муан, меня над Шамони застала гроза — пренеприятное воспоминание.)
— Да. Этруски переселились на север. Эмигрировали в южные Альпы, в места, что ныне зовутся Фриуль, Триент, Энгадин.
— Эмигрииировали?
— Ессо, — вежливо ответил я. — Этруски по происхождению племя не-арий-ское, господин комиссар Мавень.
— Да-нет,с меня довольно! — Авторучка чуть не вонзилась в меня. — Вы коммунист?
— Нет, а вы?
Вот когда гроза разразилась в полную силу, засверкали молнии — из глаз Мавеня, загрохотал гром — от ударов его кулака по столу.
— Отвечайте на вопросы,или я прикажу вас вывести!
— All right. Был членом Сощмл-демократической партии Австрии, пока правительство Дольфуса не вынудило ее уйти в подполье.
— В нелегальной деятельности вы, как кажется, наторели. Во второй половине марта вы нелегально перешли швейцарскую границу.
— Проскочил.
— Как?
— На лыжах, через Сильвретту, но тотчас явился в полицию Клостерс-Плаца. Несмотря на усталость.
— Усталость, это меня не касается. И как понимать: проскочил?
— Спустился на лыжах от Санкт-Галленкпрха на Монтафоне. И хотя я лыжник сносный, удовольствия мне это не доставило. Ибо за мной гнался
— Зачем? Меня это не касается. — Мавень записывал, бормоча себе что-то под нос, и его корневищеобразные, узловатые пальцы дрожали, да, все еще дрожали мелкой дрожью от затухающей ярости. — «Создается впечатление, что характеру задержанного свойственно драматизировать события сверх всякой меры». Пуф-фю, вы, стало быть, сбежали по политическим мотивам и рассчитываете, что вас признают политическим эмигрантом?
— Это мое право.
— Сбежали. — Тут Мавень начал перелистывать живее. — Сбегают и растратчики. — Узловатые пальцы аккуратно расправили машинописный лист. — Не совершили ли вы, незадолго до вашего… э… бегства из Вены, растрату?
— Простите, что?
— Не считаю нужным скрывать от вас факты обвинения, — казалось, глыба несколько оживилась, — Прокуратура Вены, основываясь на расследованиях уголовной полиции, ходатайствует о вашей выдаче, пффю, обвиняя вас в присвоении партийных средств, доверенных вам нелегальным руководством районного отделения Социал-демократической партий Австрии.
Я покосился на листок за барьером. В ярком свете я своим дальнозорким глазом тотчас разобрал подпись, стоящую под официальной бумагой. То самое начальное «L», хвостик которого залихватски взлетал вверх над последней буквой.
— Клеветнический донос подписан моим злейшим врагом. Гейнцвернером Лаймгрубером, сотрудником государственной тайной полиции, Вена, Первый район.
Мавень переворачивал страницу за страницей — слишком уж быстро.
— Бумаги мы получили из венской уголовной полиции. А вовсе не из гестапо.
— Ловкий маневр.
— В этом я разбираться не собираюсь. На какие средства существуете вы в нашей стране?
— Пишу. Точнее говоря, я в течение многих лет писал для разных швейцарских газет. Как венский корреспондент и как новеллист. Но гонорары просил переводить не мне, а на имя… господина Генрика Куята, Луциенбург, Домлешг. На случай необходимости. Вот такой и настал.
Открытие, казалось, несколько разочаровало комиссара и даже озадачило.
— Это показание будет проверено. — Оп что-то записал. — С момента перехода на территорию Швейцарской Конфедерации вам запрещено писать. — Он полистал. — И стрелять.
— Простите, что?
— У вас имеется огнестрельное оружие?
— Нет.
— Вы обучены обращению с огнестрельным оружием?
— Думаю, что неплохо. Но на мой взгляд, есть люди, обученные этому куда лучше, чем я. В ваших документах разве не указано, что я был ранен? Поскольку вы запретили мне задавать вопросы, считайте это ответом.
— Ранен? — Узловатые пальцы перевернули еще страничку-другую. — А где?
— Между Брэилой и Констанцей.