Охота на Волка
Шрифт:
(Севериан): Ты оставил меня в живых на скале. Сейчас я возвращаю любезность.
Нагасена видит, что Севериан держит под мышкой бессознательное тело Вадока Сингха. С такой лёгкостью обычный человек мог бы нести скатанную в рулон пачку бумаг.
(Нагасена): Тебе не... уйти... из башни.
(Севериан): Следи за мной!
Легионер роняет Сингха на пол и толчком распахивает широкие двери, ведущие к посадочным платформам. Автоматоны спускаются с крыши на сияющих полётных ранцах, но не нападают: их биообеспечение, ответственное за целеуказание, содержит специфический свод правил для
При каждом движении из его раненой ноги выплёскивается кровь. Ему следовало бы лежать неподвижно, перевязав свои раны, но Нагасена пока что не провалил ни одной охоты, и он не намерен потерпеть неудачу на этой. Его лицо залито потом, с него сбежала краска, но он не останавливается. Он оставляет за собой полосу размазанного багрянца.
Нагасена протаскивает себя сквозь двери во внутренний двор. Его пространство залито ярким светом; неподвижно стоят чёрные автоматоны. Ночецветные растения гнутся и плещутся в ревущем нисходящем потоке. Нарастающий рёв двигателей исходит от двух-роторного конвертоплана, который стоит на приподнятой платформе, выступающей из внешних стен. Севериан сидит за управлением, рядом с ним брошен обмякший Вадок Сингх. Нагасена заслоняет глаза от ураганных завихрений воздушного потока, взбивающего в воздух клубы пыли. Он вытаскивает свой пистолет. Алгоритмы, определяющие поведение в непосредственной близости от хозяина, могут не давать автоматонам вступить в бой, но у Нагасены нет подобных ограничений.
Роторные гондолы наклоняются вниз, и конвертоплан поднимается в ночь. Удерживать пистолет — почти что непомерная задача для Нагасены. Пот капает в его глаза, его конечности трясутся от усилий, которые он прикладывает, чтобы держать оружие прямо. У него будет одна попытка; две, если ему повезёт.
Его первый выстрел ударяет в двигатель, его яркий луч расплавляет детали и разносит гидравлические линии. Второй уходит мимо, но хватило и одного. Двигатель выкашливает дым, и внутри что-то взрывается с устрашающим буханьем, вырывая роторную гондолу из бока конвертоплана.
Гондола падает на ворота строения, уничтожая их скульптурную конструкцию под визг корёжащегося металла и треск раскалывающегося камня. Обломки роторной лопасти стегают по двору, обезглавливая одних автоматонов и скашивая других, словно дезертиров перед расстрельной командой. Нагасена прячет голову в руках. Гондола взрывается, и крутящийся конвертоплан обрушивается на землю невдалеке от него. Летательный аппарат сминается от удара, его хребет сломан, а оставшийся двигатель плюётся чёрным дымом и ревёт скрежещущими роторами. Нагасена подползает к подбитому конвертоплану и использует его покорёженный нос, чтобы затащить себя в стоячее положение. Через разбитые останки фонаря кабины ему виден Вадок Сингх, по-прежнему бессознательный, но более или менее невредимый. Севериан зажат в кресле пилота, его ноги сломаны обрушившейся авионической панелью. Дай ему немного времени, и он сможет освободиться, но Нагасена уже навёл свой пистолет на его голову. Воин Легиона видит оружие, но Нагасена не стреляет.
(Нагасена): Ты был одним из Крестового Воинства, да?
(Севериан, с болью): Был. Я стоял на стенах Терры символом тех воинов, что сражались, чтобы
(Нагасена): Как долго ты пробыл на Терре?
(Севериан): Сто семьдесят семь лет.
(Нагасена): Тогда ты вообще не становился Сыном Хоруса.
(Севериан): Мы были наипервейшим из всех Легионов Императора! Никто не мог сравниться с нами по счёту приведённых к согласию миров! Я — Лунный Волк, и моя верность не подлежит сомнению!
(Нагасена): Многое может случиться за два столетия. Сердца могут перемениться...
(Севериан): Сердца смертных! Не Легиона! Так вот, если ты собираешься меня убить, — давай, валяй!
(Нагасена): Прощай, Севериан.
Нагасена нажимает на спуск.
Волкитный пистолет — реликвия, сработанная искусником давно ушедшей эпохи, оружие, ещё ни разу не давшее сбой. Механизмы его работы остаются тайной для Нагасены, но его смертоносность не подлежит сомнению, равно как и его надёжность. Однако на этот раз пистолет не выстреливает.
Прежде чем Нагасена или Севериан успевают среагировать на осечку, дуговые лампы виллы гаснут, и над головой раздаётся визг реактивных двигателей. Армада летательных аппаратов идёт на снижение на столбах прожекторного света. Нагасена заслоняет рукой глаза, а через шквалистые ветра спускается на леерах пара десятков бойцов в серой броне.
Нагасена не может их опознать, поскольку пламя пожара не высвечивает никаких эмблем или знаков различия званий на их униформах. Они оснащены по последнему слову техники: мощные хеллганы, абляционная противоударная броня и закрытые шлемы с визорами со встроенной боевой аугметикой. Они быстро окружают подбитый конвертоплан, нацелив своё оружие точно в голову и в сердце Севериана. Ни один из солдат не произносит ни слова. Из Нагасены утекают остатки сил, и он соскальзывает вниз по искорёженному фюзеляжу.
Его глаза привлекает движение, и он поднимает свою усталую голову. Через пылающие ворота движется тёмная мужская фигура в длинных одеждах с накинутым капюшоном, по обе стороны от которой шагает дюжина стройных женщин в облегающей золотой броне. Красные и белые султаны на их шлемах извиваются в завихрениях термальных потоков. Они — Сёстры Безмолвия, и существует лишь одна причина, по которой они могут здесь быть.
Тёмный человек отбрасывает назад свой капюшон, являя напряжённое аристократичное лицо, которое обрамляют длинные белые волосы, забранные в хвост. У него старые глаза — возможно, самые старые из тех, что Нагасене доводилось видеть, — и бледный свет, танцующий в них, похож на снег, падающий сквозь лунные лучи.
(Нагасена): Лорд Малкадор?
Регент Терры кивает.
(Сигиллит): Твой пистолет, Ясу. Будь добр, направь его в воздух.
Нагасена так и поступает, и как только оружие приходит в вертикальное положение, ночь прорезает тонкий энергетический луч, сияющий ослепительным светом. Напряжённое лицо Малкадора явственно расслабляется, и на нём вновь появляется краска.
(Сигиллит): Механизмы "волкита" сложны, и чтобы сбить их работу, требуется приложить огромные усилия — даже такому как я.