Охота
Шрифт:
Но они не собирались придавать Джосу земле. Они построили небольшую платформу из бруса и фанеры и аккуратно разместили доску с его телом поверх нее. Тенгу придвинулись ближе, поправив его волосы и одежду, приводя в порядок.
Вперед вышел Пара, которого я раньше не видела, и принялся говорить с присутствующими на их языке. Запоздало я осознала, что в толпе не было Синды. Я задумалась о том, была ли она до сих пор так больна, что не смогла присутствовать на похоронах собственного отца.
Гэвин снял свою кепку. Я сделала то же самое, моя коса упала на
В какой-то момент Тенгу посмотрели в нашу строну, от чего напряжение возросло.
Они снова словно сошли с ума — перья ощетинились, как холка у животных, голоса, которые недавно пели, перешли на крик. То ли от страха, то ли от ярости, я не была уверена, но они не хотели нас здесь видеть. Не хотели, чтобы мы смотрели. К нам развернулись другие Пара, удостоив нас недоброжелательными взглядами, давая понять, что они не приветствуют ни наше вмешательство, ни наше присутствие.
Не споря, мы оставили их наедине с их горем.
Глава 8
К тому времени, как уселись рядом с джипом под тенью дуба напротив главного дома, мы были полностью мокрыми от пота. Прошел примерно час, прежде чем Малахи появился со стороны холма. Все это время я просидела молча, пока Гэвин с Лиамом обсуждали сотрудников Сдерживающих, пытаясь вычислить человека, у которого могли бы быть личные счеты с Лиамом.
— Это была болезнь, — подтвердил Малахи, когда подошел к нам. — Джоса чувствовал себя слабым и усталым. Вчера, до того, как мы прибыли сюда, он почувствовал себя еще хуже, но не хотел показывать своей слабости передо мной.
Он отвернулся, покачал головой, когда взгляд его упал на дом на плантации.
Я не знала, как проявить заботу к нему в подобной ситуации, поэтому сделала самое очевидное, что все равно казалось мне мало значимым.
— Сожалеем о твоей утрате.
Малахи кивнул. Но было в его взгляде что-то тяжелое, говорившее о том, что он долго не сможет забыть о смерти Джосы.
Южане, из Нового ли Орлеана или за его пределами, любят рассуждать об уроках. О том, что мы вынесли даже из плохого опыта. Чему они должны были научить нас. Что эти уроки могли бы быть расценены как часть чего-то большего. Но у меня возникла проблема с тем, чтобы увидеть, как смерь этого мужчины могла бы быть частью чьего-либо большего.
Гэвин поднялся с земли, вытирая руки о джинсы.
— Он вообще не должен был заболеть.
— Нет, — согласился Малахи. — Не должен был.
— Рискую показаться совершенно бесчувственным, — произнес Гэвин. — но нам нужно выдвигаться. Тем более, зная, что это может быть что-то заразное. Не нужно подвергать себя дальнейшему воздействию. Нам бы не хотелось, чтобы ты заболел, и мы не хотим тянуть заразу за собой, распространяя ее дальше.
— Я доберусь своим путем, — сказал Малахи, а затем посмотрел на меня. — Ты не хотела бы прокатиться до Нового Орлеана?
Он распахнул свои крылья, их перья из слоновой кости отражали солнечный свет, пробивающийся сквозь ветви дерева. Несмотря на то, что возможность полюбоваться на Новый
— В следующий раз, — ответила я.
— Встретимся там, — сказал Гэвин. — Нам, скорее всего, стоит собраться сегодня вечером, чтобы обсудить, так сказать, план действий. — Он перевел взгляд на брата. — Поскольку теперь это больше не миссия по предупреждению, а расследование.
Лиам кивнул.
— Нам нужно достать всю информацию, связанную со смертью Бруссарда. Почему, как, когда. Это поможет нам выйти на преступника.
— Я переговорю с Мозесом, — сказал Малахи и назвал Лиаму адрес. — В случае опасности, встречаемся там.
Он кивнул в мою сторону.
— Мне известна схема, — заверила я его.
Нитка бус, что использовались на парадах Марди Гра, желтого цвета с огромной пластиковой обезьянкой, держащей банан, висящая на входной двери, означает, что все чисто. Если же бус нет, значит, заходить небезопасно, поэтому стоит проходить мимо.
— Тогда до встречи, — произнес Малахи и поднялся в небо.
Прикрывая глаза рукой, я наблюдала, как он поднимается в небо, работая мощными крыльями, пока не превратился в серебристо-белый блик на фоне блестящего неба и окончательно не исчез.
Когда я оглянулась, Гэвин похлопал Лиама по спине и прогулочной походкой направился к джипу, напевая себе под нос:
— Знаете ли вы, что значит покинуть Новый Орлеан… [24]
По крайне мере, пел он лучше, чем Мозес.
24
Песня Луи Армстронга «Do You Know What It Means to Miss New Orleans».
* * *
В джипе Лиам был таким же немногословным, как и во время похода.
— Если мы сыграем в игру «Я шпион» или в слова, — произнес Гэвин, ловя его взгляд в зеркале заднего вида, — ты будешь учувствовать в обсуждении?
— Сомневаюсь.
— Ворчливый осел, — пробормотал Гэвин.
Он вновь принялся петь, постукивая пальцами по рулю, пока вдруг не замолчал.
— Забыл слова? — прошептала я, сидя с закрытыми глазами в попытке подремать на пассажирском сиденье.
— Нет, — ответил он, и в его голосе послышалась напряженность. — Смотрите, дорожное заграждение.
Я резко открыла глаза и заморгала от яркого солнца, мельком заметив четыре машины, по две с каждой стороны дороги. Со стороны дороги, ведущей в Новый Орлеан, машины были припаркованы нос к носу таким образом, что за раз могла проехать только одна машина.
Гэвин вывернул джип на гравийную дорогу, посылая в воздух брызги грязи и гравий.
— Я прям уверен, что они этого маневра не заметят и ничего не заподозрят, — пробормотал Лиам.