Охотница за скальпами
Шрифт:
– Миннегага будет довольна, – вымолвил он равнодушно. – Вопрос только, что из всего этого выйдет? Между нами и янки сейчас нет войны. Их вождь, генерал Форсайт, до сих пор явно избегает открытого столкновения. Но что он предпримет, когда узнает, что мы взяли в плен четырех знаменитых охотников, в том числе одного офицера?.. Не знаю, не знаю…
– Пора в путь! – прервал он свои наблюдения над беспомощно лежавшими на земле ранеными.
Джон Максим, услышав эти слова, отозвался:
– Куда это ты, старый индейский шакал, хочешь утащить нас?
– В лагерь Большой Ноги!
– Зачем?
– Там
– Дьявол в образе человека? Чего ей нужно от нас? Разве мы ведем войну с сиу?
– Наше племя зовется теперь иначе!
– Все равно, как зовется стая кровожадных красных собак! Разве «сожженные леса» вырыли топор войны и вступили на тропу сражений? Что же ты молчишь, индеец?
– Потому что я не привык болтать, как болтают пьяные бабы, – презрительно ответил Красное Облако. – Ты в плену, тебя и твоих товарищей доставят в наш лагерь. Вот все, что я могу тебе сказать. Остальное узнаешь не от меня!
– От кого же?
– От сахема «сожженных лесов» – от самой Миннегаги!
– Ладно! Тащите нас к «самой Миннегаге». Я постараюсь плюнуть ей в ее лживые глаза.
– Смотри, бледнолицый, как бы раньше Миннегага не приказала своим воинам выжечь тебе раскаленным железом твои собственные глаза!
– Не боюсь этого! – гневно ответил агент. – Не посмеет!
Красное Облако отдал было приказ очистить островок, но потом почему-то раздумал и расположился на островке на ночлег. Однако ни он сам, ни кто-либо из его воинов не решился теперь, с наступлением ночи, проникнуть в «последнее убежище атапасков», в пещеру, где у стены стояло еще полтора или два десятка чудом уцелевших от истребления мумий исчезнувшего с лица земли племени.
Развели костры, изжарили на их огне огромные куски мяса пары гризли, убитых стрельбой с плота, притащили откуда-то бочонок с виски и принялись пировать.
Пленные не были забыты: их угостили тем же медвежьим мясом, но не дали ни глотка виски. После пиршества индейцы заснули, но в течение всей ночи дюжина молодых воинов сторожила каждое движение бледнолицых, чтобы не допустить их побега.
Лежа на ледяной земле, Джон беспокойно ворочался всем телом и бормотал:
– Миннегага! Узнаю твою руку, змееныш! Должно быть, пришло время свести последний кровавый счет! Твоя мать скальпировала своего первого мужа, моего бравого командира, полковника Деванделля. За это я убил твою мать и взял ее скальп.
Подросши, ты принялась искать меня, чтобы отомстить мне за гибель Яллы. И я искал тебя, чтобы уничтожить, как опасного кровожадного зверя.
Тебе повезло: в Скалистых горах ты чуть не убила меня, и, во всяком случае, тебе удалось заживо скальпировать меня. Но одно тебе не удалось: я в безопасном месте хранил скальп твоей матери. Ты не получила его!
Теперь из этого скальпа я сделал парик, который и прикрывает мою изуродованную тобой голову. У тебя мой скальп, у меня скальп Яллы.
Ясно, чего ты хочешь: отобрать у меня эту реликвию. Так же, как и я не успокоюсь до тех пор, покуда не отниму у тебя твой трофей, мои волосы.
Подожди же, Миннегага! Великая борьба между красными и белыми явно идет к концу. Белые заселили уже всю Америку.
Смотри сама, неукротимая Миннегага! Большая Нога заболел в пути. Вы вынуждены были перезимовать тут, так близко от границы. А наши войска уже стягиваются сюда, и не сегодня, так завтра вы, краснокожие, будете окружены со всех сторон, вы попадете в кольцо из штыков.
– Что ты ворчишь, дядя Джон? – шепотом осведомился лежавший рядом с агентом траппер Джордж. – Ты как будто разговариваешь не то с самим собой, не то с духами… Или ты видишь призраки?
– Да, вижу, – угрюмо усмехнувшись, отозвался охотник.
– Ну?! – удивился и даже как будто несколько испугался суеверный молодой траппер. – Какие призраки? Уж не «последняя ли из атапасков» показалась тебе, Джон?
– Нет! Я о ней перестал думать, – ответил агент. – Какое мне дело до этой девочки, которую растерзали дикие звери? Нет, Джордж! Я говорю о других призраках, обступивших меня со всех сторон.
– О каких это?
– О призраках кровавого прошлого! О погибших в той беспощадной борьбе, которая идет на нашей земле столько десятилетий! Ты ведь еще молод и многого не знаешь, а я, брат, все это пережил сам!
В 1854 году, собственно говоря, началась трагедия, которая заканчивается теперь, почти сорок лет спустя. Тогда в первый раз сиу поднялись против белых.
И, о господи, что творилось тогда!
Буквально десятки тысяч воинов выставили они в поле, и правительству Соединенных Штатов пришлось напрягать все силы, чтобы справиться с ними. Сколько ферм было ими разорено! Сколько караванов переселенцев было истреблено! Какие потоки крови были пролиты и какие горы трупов наворочены!
Второе великое восстание началось в 1863 году, когда над Штатами проносилась буря борьбы за освобождение негров и самое существование Штатов как великого государства было поставлено на карту. И длилось это восстание почти четыре года, и опять были пролиты потоки крови бледнолицых и краснокожих. И опять творились ужасы, имени которым нету!
В 1876 году – опять кровавые бойни! Тогда мы дрались с великим вождем сиу, Сидящим Быком.
– Помню! Я ведь принимал участие в делах тех дней рядом с тобой, дядя Джон!
– Ладно! Ты не перебивай, а лучше слушай!
И вот теперь, четырнадцать лет спустя, мы опять встречаемся лицом к лицу с краснокожими. Но это последний бой! Это последний кровавый счет, сводимый между нами и ними! Больше некому уже поднимать знамя восстания! Больше некому защищать индейские могилы!
И знаешь, Джордж, что мне думается сейчас? Мне думается, что за индейцами придет наша очередь.