Охотница
Шрифт:
– И что он тебе сказал?
– Да ничего особенного, - она пожала плечами.
– Был очень любезен, пригласил меня выпить кофе. А потом ему кто-то позвонил, и он начал со мной прощаться. И... кажется, он занервничал.
– А потом что было?
– А потом я ещё заехала перекусить, а после подъезжаю к дому и через дорогу вижу тебя с Максом.
– И тогда ты кинулась звонить Викторовичу, и он сказал «упс, извиняйте, ошибочка вышла, щас исправим»?
– Ну, в общем да. Он меня успокоил, попросил запастись терпением, и сказал, что со всем
– Па-анятно, - протянула я. Хотя понятно было только то, что ничего не понятно.
– Но если убийцы действительно его, то какой-то тупой способ всё исправить. Ну, предположим, меня убили. Суета, следствие, опознание, сказали родителям - и тут появляешься ты.
– И в два счёта доказываю, что я не самозванка!
– Предположим, а убитая тогда кто?
– А это уж дело следствия - разобраться. Впрочем, ты права в том пункте, что родителям от этого не приведи бог какая нервотрёпка.
– Но если одна из нас и правда появилась в результате обряда, то, видимо, назад отыграть уже нельзя. Можно только...
– и я провела пальцем по горлу.
– В общем, наверняка только Пётр Викторович и может сказать, - подытожила Женя.
– А может быть, и он не может, - пессимистично добавила я.
– Значит, надо его спросить. Отловить, и...
Я кивнула. Затем спросила:
– Ну что, перемирие? По крайней мере, до тех пор, пока мы не узнаем что-то наверняка?
– Давай, - согласилась она, и мы торжественно пожали друг другу руки через стол.
Чай закончился, я встала и сполоснула чашки. Женя сунула печенье в буфет.
– Собираешься обратно в Москву?
– спросила она.
– Да, а что?
– Раз такое дело, не подбросишь меня?
– Ладно, - я пожала плечами.
– Тогда я сейчас соберусь.
Она вышла из кухни и поднялась наверх, к спальням. Я нашарила в кармане не пригодившиеся мне ключи от дачи, пересекла холл и открыла боковую дверь, ведущую в гараж. Внезапная догадка оказалась верна: посреди гаража стоял серебристый «фольксваген».
Ну, конечно же. Выйдя от Петра Викторовича, вторая Женя спокойно села в свою машину и уехала. И счастье, что она по дороге тоже завернула поесть, а то, явись она домой раньше меня или позже, и в доме наших родителей разыгралась бы презанимательнейшая сцена.
За спиной послышались шаги - Жена вторая спустилась с лестницы, уже в зимних ботинках и с пальто в охапке. Я кивнула на «фольксваген»:
– Ты на нём ездишь? Смотри, он же в угоне числится.
– Я знаю. Почему, как ты думаешь, я шла в «Сбербанк»? Хотела взять кредит на новую машину.
– Прекрасно. Взяла бы кредит ты, а выплачивать мне.
– Мне, - спокойно поправила она.
– Это мой счёт и мои деньги. Не беспокойся, выплатила бы как-нибудь.
Я предпочла не спорить. Уже на крыльце я спохватилась и спросила, откуда у неё ключи от дачи, если наши лежат, где лежали. Оказалось, что она, подгадав время, когда никого из нас не было дома, наведалась в квартиру
Я в который раз покивала. Конечно, консьерж внизу её спокойно пропустил. Ведь он отлично знал её в лицо.
Глава 8
Подъезжая к Москве, мы уже болтали, словно лучшие подруги - благо, скрывать нам друг от друга было нечего. Она начала расспрашивать меня о семейных новостях, правда, как оказалось, кое-что знала и сама - время от времени Женя вторая осторожно звонила нашим знакомым, всё пытаясь понять, как такое возможно, что никто не заметил подмены. Я честно рассказала всё, чего она не знала, не обойдя и Макса, хотя говорить с ней именно на эту тему оказалось неожиданно трудно. Главным образом потому, что потенциальный жених Женю вторую интересовал на удивление мало. «А-а» только и произнесла она, услышав, что он начал писать мой портрет, и перевела разговор на другое. Уже составленное в моём уме описание картины так и осталось невысказанным.
Оказалось, что Женя хотела что-то купить: жизнь в одиночестве выявляла иногда довольно неожиданные потребности то в одном, то в другом, плюс мы с ней обе привыкли ни в чём себя не ограничивать. На вопрос, хватает ли ей денег, она кратко ответила, что пока хватает. Поскольку мама ждала меня не раньше вечера, и у меня образовался свободный день, я пошла за покупками с ней за компанию и кое-что оплатила, а также прикупила пару вещей для себя. Мы как-то молчаливо согласились, что деньги у нас общие, и больше эту тему не поднимали.
Окружающие оглядывались на нас, и я развлекала себя мыслью, что нас принимают за сестёр-близнецов. Это оказалось удивительно увлекательное занятие - ходить за покупками фактически с самой собой. Я всё время боролась с чувством нереальности происходящего, она, вероятно, делала то же самое, но процесс быстро перешёл из практической плоскости в область чистого развлечения. Одна из нас выбирала что-нибудь, спрашивала другую «ну, как тебе это?», после чего мы обсуждали достоинства и недостатки выбора и шли мерить. Дорогого стоит возможность сразу увидеть, как вещь будет на тебе сидеть, и не в зеркале, а вживую, вертясь друг перед другом.
Хотя дело здесь было не в сходстве и не в симпатии, а в том, что мы продолжали и явно, и исподволь изучать друг друга. Обедать мы, по молчаливому согласию, тоже пошли вместе, убедившись, что и в еде наши вкусы совпадают - мы заказали практически одно и тоже.
– Слушай, у меня появилась идея, - сказала она, пока мы ждали счёт.
– Почему бы нам не попробовать встретиться с Петром Викторовичем прямо сейчас?
– Думаешь, он ответит?
– скептически спросила я.
– Попытка не пытка.