Охотничьи тропы

Федосеев Григорий Анисимович

— Охотничек! Испугаешь! — едва слышно прошипел он, не выпуская меня.

К нам скорой рысью мчались еще два волка: один — впереди, другой — несколько поодаль. Не обращая внимания ни на что, в том числе и на нас, передний волк галопом скакал к раненому, пока не видя его. Шел он на визг, может быть на запах крови, и, только взбежав на пригорок, увидел раненого зверя. Здесь остановился, обозревая и обнюхивая окрестность, но тотчас последовал второй выстрел. Наблюдатель отпрянул в сторону, приподнял голову, как-то рявкнул и, подрыгав ногой в предсмертных судорогах, успокоился.

Херель снова держал карабин наизготове и зорко следил за третьим и последним хищником.

Тот крупными прыжками приближался к первому волку, продолжавшему с воем и рычанием колесить на одном и том же месте.

Затем он решительно свернул от нас и кинулся на другой хребет. Вероятно, заметил убитого волка. В недоумении смотрел я то на волка, то на стрелка. Выстрела не было, хотя дуло карабина медленно, как часовая стрелка,

поворачивалось вслед за волком. Прошли две — три, может быть, пять, секунд. Волк выскочил на хребет, повернул голову в сторону своих спутников. Выстрел — и этот, третий, волк опрокинувшись, покатился обратно в нашу сторону.

Херель встал, стряхнув с себя снег.

— Ну, теперь все… А ты не верил. Какой же ты колхозный скотовод, если не умеешь стрелять и охотиться по-новому, не истребляешь хищников. Двадцать тысяч голов скота по Туве каждый год отдаем волкам! Мы с тобой отдаем! Подсчитай урон колхозным стадам.

— Ой, Херель! Вот это охота! Буду теперь истреблять волков только так, — в восторге кричал я. — Ты — первый и лучший охотник во всей нашей Туве!

Но Херель не понимал моего восхищения. Для него такая охота была обычным делом.

— Я тебе говорил, — заметил он. — Твое ружье следовало взять. Им лучше достреливать нарочно раненого волка. А то, видишь, карабином пришлось достреливать: шкуру немножко попортил…

— Как это «нарочно» раненый? — в недоумении спросил я.

— Что «как»? Разве не видел? Очень просто. Я нарочно стрелял в зад тому матерому, чтобы он сразу не издох, но и не мог бы уйти. Он рычал, сзывая своих на помощь. Убей я его сразу наповал, волки никогда не подошли бы. К тому же и внимание их не отвлекалось бы от нас. Вот в чем секрет ночной охоты на волков, дорогой мой. Охоты наверняка, по-колхозному!

И Херель весело, дружески рассмеялся, показывая свои белые, как снег, зубы.

Так однажды со знаменитым колхозным охотником Улур-Херелем мы застрелили трех синеглазых не сходя с места.

Возвращаясь домой довольный крупной удачей, а еще больше полученным уроком умной и богатой по результатам охоты, я про себя думал — «Какие замечательные мастера своего дела, наши колхозные люди! И как богат наш народ на мудрые и полезные стране выдумки. Ведь, если бы десяток таких охотников, как Херель — ни одного волка не осталось бы! А уж к моему колхозному стаду пусть только приблизятся синеглазые!»

Первую премию по области я недаром получил через месяц после этого урока. Спасибо Улур-Херелю!

Перевел с тувинского Никодим Гильярди.

М. Н. Тимофеев-Терешкин

Слепой якутский поэт-импровизатор

ФЕДОР, ОХОТНИК НА ПЕСЦОВ

На шумно-обширном небе, На дальних ночных высотах, Далеко-далеко где-то Играют лучами звезды. Как люди, собравшись вместе, Беседуют меж собою, Так звезды, скопившись роем, Мерцают огнем друг другу. Зимою земля и небо Теряют свои пределы, И тундра уходит к звездам, Сливается с облаками. Полярный мороз жестоко Сдавил ледяную землю. Ступают без шума ноги Сугробом окаменелым. Но, что это? В снежном море Маяк одиноко светит: В приморской, безлесной тундре Костер, как звезда, мерцает. Пятнадцатилетний парень, Колхозный подросток Федор, Сынок бригадира Павла, Ночует сегодня в тундре. …Пылает в пустынной тундре Костер одинокий, яркий. Двенадцать собак уткнули Носы между лап мохнатых. Кипит котелок с похлебкой, Кудряво дымится чайник. Садится охотник юный Закусывать крепко на ночь. Верстов, почитай, с полсотни Объехал на нартах

Федор, В семидесяти ловушках Песцов семерых застукал. Обильна была добыча. Песец урожаен нынче. Хорошая ость на шкурах, Прозрачна, как первый иней… Собак накормив во-время, На шкуре оленьей теплой Сидит молодой охотник, Похлебку хлебает жадно. Нетрудно проголодаться На промысле, возле моря, Нелегкое это дело Песцовые «пасти» ставить [20] . До дна котелок очистив, И чайник до дна прикончив, Набил зеленухой трубку Счастливый добытчик Федор. Лежит на оленьей шкуре, Легонько пускает кольца, Пыхтит носогрейкой-трубкой И дремлет и вслух мечтает: — Приеду в колхоз и сразу Возьму за печатью справку, Что столько-то добыл шкурок, Такого-то, значит, сорта… …Мечты молодые — искры. Высоко они взлетают, И в шумно-обширном небе Вплетаются в звездный полог. Погасла, потухла трубка, Тальник на костре пылает, Уснул под оленьей шкурой Усталый охотник Федор. Пусть ночью в пустынной тундре Хорошие сны приснятся Хорошему сыну вьюги, Якутскому комсомольцу.

20

«Пасть» — ловушка на песцов, основное орудие песцового промысла в Северной Якутии. «Высматривать „пасти“» — значит объезжать территорию расположения ловушек. Объезд проводится на собачьих упряжках.

Перевод с якутского Анатолия Ольхона.

Вл. Холостов

ОХОТНИЧИЙ ЖУРНАЛ

Морозной ночью треск деревьев звонче; По пояс в снег укутаны леса. Февральский наст — не пустишь в поле гончей. Игривей по кустам забегала лиса. Белы, скучны холодные просторы. Последних вьюг налеты злей. В тепле Сидеть бы да сидеть. В такую пору Журнал охотничий — гость званый на столе. Читаешь, позабыв и дней коротких стужу, И ветер за окном, и наледь у двери; И кажется: уже весна сверкает в лужах, Уже поют на зорях глухари. И по ручьям, по лесу, по болотам, Ружейным громом дали разбудив, На первую весеннюю охоту Идет охотников веселый коллектив. Дарит ему здоровье смоляное, Послам людей ветвями машет бор… Да что мечтать, когда с далеких гор. И впрямь, уже повеяло весною! Капель апрельским днем настойчивей стучит, Как жернов — талый круг лег у подножья дуба. На куртку легкую пора, пора сменить Дубленый мой, тяжелый полушубок. Раскрыв широко дверь, выходишь на крыльцо Послушать звон ручьев и шорохи лесные. Земля пробуждена и мечутся в лицо, Как бы приветствуя, все запахи земные.

_________