Охотничьи тропы
Шрифт:
«У-у-у… а-а-а… у-у-у»…
Его вой совершенно ничем не отличался от волчьего.
Сначала Херель выл в западном направлении. Через минуту он радостно прошептал.
— Слышишь, мои друзья откликаются!
Я прислушался. Где-то в нескольких километрах от нас в ответ завыла целая стая волков. Волки выли глухо и так же протяжно, тоскливо, как и Херель. Но они делали короткие промежутки, очевидно прислушивались.
— Отвечают нам только пять волков, — уверенно сказал Херель, еще раз прислушавшись. — Они недалеко, но гнаться нам за ними нет
— Почему?
— Сами придут к нам. И не один, много…
Херель повернулся к востоку, снова, прикладывая руки ко рту, принялся выть на разные голоса.
В том, что волков много, я убедился скоро. Но меня одолевало другое сомнение: «Херель привел тебя сюда на съедение волкам!»…
Моя рука невольно тянулась к бижеку [18] , единственному оружию, которым обладал. Бижек — большой, острый, им от волка можно оборониться.
— Постой, — вывел меня из тревожного раздумья голос Хереля. — Слышишь, эти тоже не забывают нас — откликаются. Они неподалеку, километрах в двух. Там три волка. Всего значит восемь.
18
Бижек — национальной нож.
— Но как же ты подсчитываешь их? Ничего ведь не видно! — с удивлением спросил я.
— А голоса! У каждого свой голос. Теперь мы можем поспать пару часов.
Мы отошли метров двести. В седловине, поросшей молодыми лиственницами, для ночлега самое подходящее место.
— Что теперь будем делать? — спросил я, привязав коней.
— Как что? Отдыхать будем. Только не проспать бы. Если проснешься раньше меня, на рассвете — разбуди непременно.
Завернувшись в негей [19] , Херель захрапел мгновенно, будто спал не вблизи от волков, а в своей юрте.
19
Негей — шуба из овчин с длинной шерстью.
Я попытался тоже уснуть, но сон отлетал от меня, как только я смыкал глаза. Много раз вскакивал, видя перед собой, как наяву, стаи синеглазых. Представлялось, будто они сбежались со всех окрестных хребтов и подкрадывались, ползли на брюхе. А спутник мой, словно дома, спокойно похрапывал, порою скрежетал зубами, что еще больше отгоняло от меня сон.
Ночь казалась мне бесконечно длинной, но вот и утренняя зорька! На этот раз она была особенно светлой и радужной, как бы улыбалась пробуждающейся земле.
— Вставай, светает! — тихо тормошил я Хереля.
Он проворно поднялся:
— Да, пора. Веди лошадей! — торопливо проговорил Херель, протирая глаза и пристально всматриваясь в даль.
Лошадей приготовил быстро. Занеся ногу в стремя, а другой еще опираясь
— На тот хребет отправимся. Там примемся за дело. Садись. Торопиться надо.
Метрах в двадцати от намеченной позиции Херель остановил коня и ползком взобрался на пик. Я поспешил за ним.
— Ложись! — остановил он меня. — Наблюдай за той горкой. — Не медля ни минуты, Херель, как и ночью, наклонился к земле, прикрыл рот рукавом и завыл протяжно, жалобно. В ответ — тишина. Херель повысил голос, приподнимая голову, и вдруг оборвал вой.
Так и обмерло у меня сердце, когда совсем неподалеку послышался ответный вой кок-караков. Херель же, будто ничего особенного не происходило, спокойно взглянул в сторону, откуда доносился волчий вой.
— Видишь? — спрашивал меня Херель.
Я слышал звериный вой, но ничего не видел, ничего не соображал.
— Вон там три волка, видишь? Один большой, сидит в ложбине у камня. Другой на бугорке, вон видна спина — лежит. А этот третий наблюдает из-за бугорка, одни уши торчат.
Я напрягал зрение, но, как ни силился, не мог различить ничего.
— Приснились волки тебе, — сказал я. — Они воют где-нибудь далеко.
— Какой вы непонятливый, отец! Они рядом же, тут!
Херель взял карабин, прицелился:
— Вот, смотри в прицел — теперь видишь?
Я припал к карабину, взял мушку в прорезь прицела.
Рядом с камнем, и верно, сидел огромный волк. Остальных и разглядывать не стал. Протянул Херелю карабин, сам плотнее прижался к земле, полушопотом попросил:
— Херель, дорогой, стреляй, а то убежит…
— Торопиться в таких случаях — нет ничего хуже. Всю охоту испортишь. Лучше подзовем их поближе. Они станут послушны нам, как овцы.
Припав к земле, Херель завыл еще более глуховатым тоном:
— У-у-у… у-у-у…
Потом схватил карабин, отвел предохранитель и замер. Прошло несколько секунд. Не меняя положения и не шевелясь, Херель тихо ткнул меня в бок и показал пальцем под гору.
Я с трудом удержался, чтобы не пуститься в бегство. Матерый серый волк, отделившись от остальных, быстро приближался к нам. Время от времени он оглядывался. Пройдя с полкилометра, волк остановился, снова стал прислушиваться.
Тогда Херель наклонил голову еще ниже, почти к земле, и завыл. На этот раз вой был совсем тихий, обрывистый, жалобно-тоненьким голоском.
Волк стремглав рванулся к нам, уже не оборачиваясь. Расстояние сокращалось с каждой секундой, и вот волк перед нами. Сейчас прыжок и… В этот момент раздался выстрел.
Матерый несколько раз перевернулся через голову и закружил на передних лапах, издавая странный звук, похожий на собачий визг или рычание.
Я и о страхе позабыл, привскочил на корточки. Раненый хищник продолжал кружиться на месте. Почему он вертелся — надо узнать.
Внезапный, довольно сильный толчок вернул меня к действительности. Я едва не вскрикнул от боли и неожиданности, но сильная рука Хереля прижала меня к земле.