Охотничья луна
Шрифт:
— Не знаю. А что в ней вообще хорошего?
В комнате воцарилась тишина. Эдвард отвёл глаза. А во взглядах Джесси и Уилла промелькнуло что-то сродни жалости. А ведь они меня даже не знали.
Я подняла руки.
— Ладно, сдаюсь. Где я буду жить? Только не говорите, что здесь. Об этом не может быть и речи.
— Больно надо, — процедила Джесси.
— В Кроу-Вэлли нашлась только одна съемная комната, — сказал Эдвард.
— Всего одна? Никакого тебе коттеджа? Никакой гостиницы?
Джесси закатила глаза.
— Вы больше не в
Я вздрогнула. Канзас. Откуда она узнала? Или просто, ткнув пальцем в небо, попала в яблочко?
Эдвард, всегда тонко чувствующий мою боль, вклинился в разговор:
— Кроу-Вэлли — не курорт. Люди сюда не в отпуск приезжают.
И это неудивительно, судя по моим впечатлениям от этого места.
— И зачем же тогда?
— Встретить старость.
— Здесь?
— А что тебя не устраивает? — спросила Джесси. — Я почти всю жизнь прожила в этих краях.
— Мои соболезнования.
Джесси прищурилась. Да, она определённо хотела мне врезать. Что пришлось бы весьма кстати — я тоже не возражала ей наподдать. Так, шутки ради.
И снова вмешался Кадотт:
— Изначально Кроу-Вэлли был шахтёрским городом. Поэтому Висконсин и прозвали штатом барсуков [2] .
— А я думала, это оттого, что тут тьма барсуков.
На мой взгляд, даже один барсук — это уже тьма. Встречала я этих зверюшек в своих путешествиях — маленькие противные паршивцы.
2
В первой половине XIX века Висконсин был важным источником свинца. Когда договоры и войны с индейцами открыли территорию белым поселенцам, в южную часть Висконсина устремились тысячи шахтеров. Висконсин прозван «штатом барсуков», так как многие шахтеры, которые приезжали быстрее, чем строилось жилье, жили вместе с семьями прямо в шахтах, как барсуки в норах.
— Это правда. — Судя по выражению лица, Уилл тоже не жаловал барсуков. — Но название всё же пошло от шахтёров, которых прозвали барсуками за их неуёмные раскопки.
— А что добывали в шахтах?
— По большей части свинец. Немного цинка и меди.
— Здесь есть шахта?
— Есть, но давно закрыта. А вот город остался. Хорошее место. Очень мирное.
— Если нравится снег, не сходящий восемь месяцев в году, лето длиною в месяц при хорошем раскладе и лесная чащоба, за которой света белого не видно, — пробормотала я.
— Некоторых это устраивает.
Кадотт отлично умел сглаживать углы и исподволь, не уподобляясь лектору, доносить информацию. Должно быть, он отличный преподаватель. Я тоже когда-то была хорошим учителем.
Отбросив воспоминания, я сосредоточилась на рассказе Уилла.
— Многие обитатели мегаполисов, проводившие с семьями отпуск на севере, осели на пенсии в Кроу-Вэлли. Их не прельщает жизнь в туристической ловушке.
— Выходит, город населён стариками.
Лёгкая
— Не совсем так. Пожилым людям многое требуется: и медицинские услуги, и рестораны, и развлечения. Я бы сказал, что Кроу-Вэлли поделен поровну между пенсионерами и теми, кто их обслуживает.
— Тогда здесь большая текучка населения. — По моему опыту официанты, бармены и прочий люд из сферы обслуживания подолгу нигде не задерживаются. Знаю, сама такая. — Следовательно, вычислить в городе нового оборотня будет непросто.
— А я и не говорил, что будет легко, — заметил Эдвард. — Поэтому и обратился к тебе.
Его похвала растопила льдинку, засевшую в сердце после встречи с Джесси. Эта счастливица была слишком высокой, слишком независимой, слишком легко общалась с Эдвардом, и к тому же ей чертовски повезло с Кадоттом.
Нет, нельзя завидовать. Я вовсе не хотела жить как Джесси. Я не настолько глупа, чтобы с кем-то сближаться. Рано или поздно Джесси тоже поумнеет. Не хочу быть свидетелем этого прозрения. Поэтому сделаю свою работу и прости-прощай.
— Как добраться до моего жилья? Ночь проходит зря.
Все переглянулись.
— Что? — буркнула я. Ненавижу, когда меня держат за несмышленыша, даже если порой я чего-то не понимаю.
— Дело в том... — Кадотт пожал плечами. — Я ещё не до конца понял, что здесь происходит, поэтому нам стоит на какое-то время воздержаться от отстрела.
— А по мне — это плохая идея.
— Что если они хотят, чтобы их убили?
— Это бессмысленно.
— А всё остальное, что касается оборотней, разве имеет смысл?
И то верно. Если я верю в оборотней и прочие ночные создания, то возможно, считай, всё. Даже то, что убийства оборотней входят в тонкий расчет этих тварей. Тем не менее, если не отстреливать этих тварей, то чем мне тогда заниматься?
— Можешь тренировать Джесси, — сказал Эдвард, словно прочитав мои мысли.
Я нахмурилась. Джесси усмехнулась.
— Как только Уилл обмозгует план дальнейших действий, начнёте охоту, — заверил Эдвард.
Я не собиралась идти на охоту ни с Джесси, ни с кем бы то ни было ещё. Не собиралась сидеть сиднем, пока оборотни разгуливают на свободе, проворачивают грязные делишки и плодят новых собратьев. Но лучше об этом умолчать.
— Прекрасно, — сказала я. — Завтра приступим.
Эдвард так радостно мне улыбнулся, что я чуть не устыдилась своего обмана — благо, я не способна на подобного рода чувства.
Все заговорили разом, предлагая проводить меня в мое пристанище — на другой конец города. Но я хотела побыть одна. Как ещё я могла от них отделаться?
— Просто дайте мне адрес, — рявкнула я.
— Не вопрос. — Джесси схватила с журнального столика лист бумаги и, нацарапав что-то в углу, оторвала клочок.
Услышав звук рвущейся бумаги, Уилл вздрогнул и тяжело вздохнул.
— Джесси, прежде чем что-либо рвать, почему бы не проверить: а вдруг это редкий или важный документ?