Охотницы за сардиями или "Люди в чёрном" отдыхают
Шрифт:
– Я дико извиняюсь...
– Марта попыталась наклониться к водителю, но её тут же скрутили.
– Не надо резких движений, - предупредил Макс, тем не менее, делая знак своим людям, чтобы женщине не причиняли боль.
– Если не поедем медленней – испачкаю машину. Понимаешь, о чём я?
– Не гони, - бросил Макс водителю.
– Надо торопиться, - возразит тот. – Нас видели. Тот парень…
– Ну и что? – Макс беспечно махнул рукой, и стал вытирать пот со лба. – Там темно было. Номер машины не запомнил, скорее всего. Он и сообразить-то ничего не успел!
«Это Костров-то
Водитель сбросил скорость, и машина, резко свернув вправо, остановилась. Глухие ворота медленно разъехались, пропуская машину в ухоженный сад. «Хорошо, глаза не завязали», - подумала Марта, любуясь пышными клумбами. «Красота!».
Вдалеке виднелся каменный дом с огромными окнами, выложенная плиткой дорожка вела к лестнице у входа. Ярко горели фонари. Вообще обстановка была весьма романтическая, если бы не сложившиеся обстоятельства.
Навстречу шёл молодой человек лет двадцати пяти – стройный, светловолосый. Улыбнувшись, он поспешил подать Марте руку, чтобы помочь выйти из машины:
– Рад вас приветствовать, Марта Вадимовна! Прошу.
«Им известно моё имя, отчество, и фамилия. Значит, Серый хочет узнать, не дочь ли я ему. Или всё же им нужен представитель власти из другого региона? Но я-то фигура маленькая...» - мысли так и роились в голове, кружась в сознании подобно цветочным ароматам, раскрывающимся вокруг.
Дивный вечер. Дивный сад!
– Надеюсь, поездка была приятной? – поинтересовался молодой человек, распахивая входную дверь перед гостьей.
– Конечно! «Этот охранник с дубинкой в руках при входе был очень вежлив», - пошутила Марта фразой из фильма.
– Что, простите? – не понял молодой человек.
– Не обращайте внимания, - бросила она, поднимаясь по мраморным ступеням. – В конце концов, лично вы действительно ни в чём не виноваты…
– Прошу!
Марта вошла в просторный холл. Пока шли сюда, ей показалось, что сейчас она увидит позолоту и мраморные статуи, однако у местной криминальной элиты был неплохой вкус. Тяжёлые гардины на окнах создавали мягкий полумрак. Почти…уютно. Пол и лестница с резными перилами из тёмного полированного дерева – дорого, но без излишней вычурности.
Марта поднялась за блондином на второй этаж. Ни одна ступенька не скрипнула в звенящей тишине. Тяжёлая дубовая дверь плавно открылась. Журнальный стол с графином и бокалами перед пылающим камином, четыре кожаных кресла вокруг. Надо же… Летом – камин? Марта почувствовала, что в комнате прохладно. «Кондиционер. А камин - для уюта. Волшебно», - подумала она, рассматривая шкафы с книгами, расставленные вдоль стен. Мужчину, сидящего в кресле, она не заметила. Он медленно встал:
– Антон! Зажги свет. – Низкий приятный голос разорвал тишину.
Марта зажмурилась от яркого света.
– Оставь нас.
Блондин вышел из комнаты. Мужчина был невысокого роста, чуть полноватый, но не толстый. Тёмные волосы с проседью. Колючий взгляд серых глаз неожиданно потеплел, едва он посмотрел на Марту:
– Томочка... вылитая Томочка... – прошептал он.
–
– Как я могу забыть имя любимой женщины? Присаживайся, - мужчина указал на кресло.
Марта уже собиралась спросить, о какой такой любви идёт речь, как вдруг её внимание привлекла фотография на каминной полке, между двух фарфоровых фигурок собак. Она подошла ближе.
– Откуда это у Вас?..
Чёрно-белый снимок. Точно такой же был у них дома - мама любила это фото. Девушка лет девятнадцати сидела в профиль на большом валуне, обхватив руками колени, и смотрела вдаль. Ветер развивает вьющиеся каштановые волосы, солнечные зайчики полуденного солнца играют на обнажённых плечах. Отдых на Большом Утрише. Тамара часто ездила отдыхать дикарём, с палатками, в компании друзей. В то лето, когда был сделан этот снимок, она отдыхала с однокурсниками в Краснодарском крае.
– Откуда? – хмыкнул мужчина. – Вот. Читай.
С этими словами он вынул снимок из рамки.
«Любимому Дюше от Томочки на долгую, добрую память».
– Меня зовут Вадим Сергеевич Сергеев. Дюшей меня ласково называла твоя мама. Сокращённо от Вадюши.
– И?..
– И я - твой отец.
– Вас вводят в заблуждение мои фамилия и отчество, Вадим Сергеевич. Отца моего и, правда, звали Вадим. Только не Сергеевич, а Павлович. Это раз. Во-вторых, фамилия моего отца - Кацберг. Они вместе с мамой учились в Политехе. Знакомы были с первого курса. Точнее, мама была первокурсницей, а папа перешёл на третий курс, когда они познакомились. Они поженились вскоре после этого летнего отдыха, - она кивнула на фотографию.
– Через некоторое время их брак распался. Отец покинул страну, а мама захотела остаться здесь. При получении паспорта я взяла девичью фамилию матери, так что... – Марта развела руками, давая понять, что дочерью ему она никак приходиться не может.
– Видишь ли, Марта... прошу, присядь, - он взял её под локоть.
Марта спорить не стала. Подошла вместе с ним к столу. Он отодвинул кресло, и она присела.
– Разговор у нас будет не очень длинный. Рассказывать особенно нечего, но я, если честно, слегка волнуюсь... Вина? – он взял бутылку и потянулся за штопором.
– Нет. Такие вопросы лучше обсуждать на трезвую голову.
– Тогда, может, чай? Кофе?
– Благодарю. Ваши громилы похитили меня, когда я выходила из кафе, так что ни есть, ни пить я не хочу.
– Похитили? – Сергеев свёл брови на переносице. – Они должны были пригласить тебя...
– Ну, если считать приглашением, когда тебя хватают под руки и запихивают в машину, то да – пригласили. – Марта улыбнулась и устроилась поудобнее, откинувшись на спинку кресла.
Почувствовав, наконец, что ей ничто не угрожает в этом доме, Марта расслабилась. Бизнесмен явно принял её за свою дочь, а то, что Вадим Сергеевич слывёт местным Корлеоне – что ж… В конце концов, вопросы совести – личное дело каждого. Ей-то что? Сергеев, молча, смотрел на неё. Она тоже молчала. Ещё в юности она хорошо запомнила фразу Джулии из произведения «Театр»: «Взял паузу – держи её до конца». И она держала. Пауза, правда, слишком затянулась. Наконец хозяин дома прервал молчание: