Охотник 6: Реквием
Шрифт:
Лилит оказалась между безымянным и средним пальцем. И она с ужасом на лице взирает на небо, наблюдая в космических чертогах огромный золотой глаз с белым вертикальным зрачком, который смотрит прямо на неё.
— Теперь, я похож на Бога?!… — разошёлся голос существа по всем мирам, как голос самой вселенной.
Золотой глаз отдалился от планеты, наконец–то показав вид того, кто встал на высшую ступень могущества.
— АХРИНЕТЬ!!! — широко раскрыл рот Артём, не веря тому, что предстало перед его глазами.
Даже Лилит утеряла способность говорить. Наконец–то
В чертогах вселенной, возвышаясь над всеми мирами, как истинное проявление могущества над всей жизнью, предстал в своём истинном облике Самюэль, именованный как — Безымянный Бог.
Его фантасмагорическая форма не вписывалась в картину мира. Он словно не должен существовать. Единственный в своём роде.
Самюэль обратился не просто в титана, а во что–то неподвластное и не измеримое. Кажется, что его лик растёкся по всей вселенной. Лишь взмахом руки он может уничтожить под сотню планет.
Его тело источает все краски мира и сияет так ярко, что даже звёзды померкли на его фоне, а также оно покрыто словами на языке «забытой эпохи», которые сияют белоснежным цветом: честь, отвага, любовь, защита, храбрость, удача и бесстрашие. У него три пары рук и каждая конечность состоит из отдельного потока силы: лазурные молнии, чернильная тьма, багровый огонь, золотой лёд, яркий свет и реальность, которая выглядит как поток воздуха. Лицо Безымянного приняло человеческий облик, золотые глаза с белыми вытянутыми зрачками пылают, подобно зарождающимся звёздам, над головой сияет корона с острыми концами, украшенная шестью самоцветами, что стали размером с целую планету, а на лбу открылся третий глаз — белоснежное око, внутри которого подёргивается фиолетовый вытянутый зрачок, который обвила алая змея.
Безымянный убрал руку с планеты, оставив на ней свой отпечаток ладони, а его могущественный взгляд не отпускают из плена крошечную Лилит, которая начала дрожать и задыхаться от ужаса.
— Не может быть… — затряслась нижняя челюсть Лилит, — Не верю… ты не мог… нет… только не ему… за что?! Что он такого сделал, чтобы стать твоим «вестником»?!…
Самюэль поднял над головой две руки, состоящие из тьмы и молний. Он сложил конечности вместе и между ладоней возник тёмно-лазурный свет, который возвысился и обратилось в обоюдоострый меч.
Понимая, что сейчас будет, Лилит обратилась в Титана с очертаниями женского тела и длинными волосами. Правда вот был один нюанс. Она возвысилась над горами, её голова достала до чертогов космоса, а сама планета стала ей так мала, что буквально пять шагов и ей больше некуда идти… но… по сравнению с Самюэлем, она выглядит как годовалый ребёнок, который только ещё учиться стоять на ногах.
— Твой лик меня не страшит!!! — выставила Лилит перед собой руки и начала вбирать в ладони саму тьму вселенной, заворачивая её в свою белоснежную энергию, — Именем самой вселенной, и того, кто скрыт за завесой звёзд! Я взываю к тебе, о «Праотец» всего живого и мёртвого. Услышь ме…
Возникла вспышка света, которая озарила своим блеском всю вселенную. Лилит, как и её сфера, были разрезаны на две части вертикальным порезом. Следом под ногами девы разошлась земля, обнажив ядро планеты, а за
«Сука… он… он разрезал планету!…» — побледнело лицо Артёма.
— Лишь два раза я смог принять подобный облик, — промолвил Безымянный, который стоит справа от Артёма, — И всегда, в час великой нужды, кто–то во тьме моего разума откликался на моё бессилие. Я слышал его голос, казалось бы, с самого рождения… но кто он такой, я до сих пор не знаю. И не схожу ли я сума?…
— Голос?! — опешил Артём, — И что он говорит?
— Я не знаю. Я лишь слышал шёпот. И его слова. Они на странном языке, что мне не подвластен. И он всегда повторяет одно и тоже.
— И ты запомнил? — сглотнул Артём, — Можешь произнести.
Безымянный кивнул, а из его уст вырвалось три слова:
— Анграйт Ди Самюэль.
Артём потерял дар речи, а его мозг словно взорвался.
«Так! А ну–ка стоп! То есть Самюэль, в момент „Явления Первородного“, молился реальному Богу из „забытой эпохи“?! Хотя нет, тут что-то не так. Он призвал Бога только сейчас… лишь в час великой нужды. Да и его стих силы не выглядит, как поклонение кому–то другому. Видимо сошлись некие факторы, а именно: час великой нужды и высвобождение шести „Явлений Первородного“, где в каждом стихе фигурирует имя Бога из „забытой эпохи“. Но в тоже время, Самюэль не говорил на языке прошлого. И поэтому тут что-то не так… дерьмо… я нихрена не понимаю!» — недовольно цыкнул Артём.
— То есть, ты не можешь каждый раз использовать эту силу?
— Нет, — покачал мальчик головой, — Говорю, это всегда происходило спонтанно и лишь два раза за всю мою жизнь. Эта сила, — уставился он на собственный лик с ужасом в глазах, — Он мне не принадлежит. И я не понимаю, что это… кто я?!…
— Так, успокойся, — положил Артём ладонь на плечо мальчика, — У меня есть ответы. Просто досмотрим воспоминания, и я отвечу на все твои вопросы.
На лице Самюэля возникла улыбка.
— Эх, родился бы ты на сто тысяч лет пораньше, я бы не ломал себе голову.
— Сто тысяч?… — опешил Артём, — Значит, рассказ о том, что «Иная Раса» существует десятки миллионов лет… это тоже ложь?
— Да, — с грустью в голосе сказал мальчик, — Это для того, что бы не вызвать к себе подозрений, если правда вдруг вскроется. Чем больше лет «легендам» и «приданиям», тем больше в них верят.
На этом разговор закончился и воспоминание продолжило свой ход.
Возле разрубленной планеты, что обнажила своё ядро, из которого сочатся линии электричества, парит Лилит. Её тело разрезано на две части, облик титана развеялся, глаза смотрят в разные стороны, а из чёрной плоти вылезают белоснежные черви.
Можно было подумать, что это конец… но нет… «Мать Орды» так просто не умрёт!
Глаза Лилит вдруг ожили, а из её чёрной плоти вырвались черви, которые сплелись в канаты и соединили разрубленное тело воедино.
— Именем самой вселенной, и того, кто скрыт за завесой звёзд! – вновь послышалась из уст Лилит молитва, — Я взываю к тебе, о «Праотец» всего живого и мёртвого. Услышь ме…
На сей раз молитву прервала багровая рука, которая схватила Лилит и сжала её тело в крепкий кулак.