Охотник на ведьм

Гиффорд Блайт

— Сжечь ее!

— Тихо! — осадил их Александр, чтобы остановить панику.

— Никакая я не ведьма! — взвизгнул голос за дверью.

— Так это или нет, мы выясним в свое время, — сказал Александр. Эта неуклюжая официальная фраза, которой его научили, была слабым оружием против их страха. — А теперь открывайте дверь.

Тишина.

Наконец дверь, скрипнув, приоткрылась, и на него уставились слезящиеся глаза. Вдова Уилсон оказалась пожилой женщиной, сгорбленной и высохшей. Если ей и впрямь доводилось развлекать солдат, то, наверное, в самую первую кампанию Монтроза.

—

Оставьте меня в покое.

Александр вывел ее наружу, загораживая от тех, кто был готов свершить суд прямо на месте.

— Куда можно ее поместить?

Диксон нахмурил брови.

— Тюрьмы у нас нет, деревня-то маленькая. — Он окликнул одного из крестьян: — Роберт, может, к тебе в сарай? — Тот кивнул.

Вдову затрясло, и Александр это почувствовал.

— Я ничего не сделала.

— Тогда вам нечего опасаться. — Он лгал и осознавал, что лжет. Вдову Уилсон при любом исходе ожидали впереди тяжкие испытания.

***

Уже смеркалось, когда вдову Уилсон поместили под замок в сарае мельника. Сыну его заплатили за то, чтобы он сторожил ее, и наказали всю ночь не давать ей спать. Обычно ведьму сперва допрашивали и держали без сна только в том случае, если она отказывалась отвечать, но Александр счел, что перемена порядка ускорит дело.

Впору было торжествовать, но вместо этого на душе у него было неспокойно.

Пока они месили грязь, возвращаясь через холмы в деревню, он выслушивал все новые и новые обвинения. Этого сглазили. Тот видел, как она ворожит. У третьего пал теленок и занемогло дитя. Все свои беды они с готовностью переложили на старуху, чья вина еще не была доказана. Можно было даже не сомневаться: когда старосты пригласят свидетелей, явится вся деревня.

К тому времени, как Александр поднялся в свою комнату, туман снаружи сменился настоящим дождем. Придвинув поближе свечку, он разложил на столе трактаты о колдовстве вместе со своими записями, оставшимися после обучения в колледже.

Он должен быть готов. Должен быть полностью уверен в своих силах.

Прежде чем углубиться в чтение, он достал и положил рядом медное шило, приобретенное за свой счет.

Длиною около восьми дюймов, оно имело удобную граненую рукоять, чтобы не скользить в руке.

Чистое, новенькое, ни разу еще не использованное, шило дразнило его, поблескивая в мерцании свечи. Всем остальным этот инструмент дарил Скоби в знак того, что ученик заслужил право пускать его в ход.

Всем, кроме него.

Хватит ли тебе знаний, чтобы выявить ведьму? Какие секреты мог утаить от тебя Скоби?

***

Обучение Александра оборвалось вскорости после того, как он признал одну женщину невиновной. Скоби, кажется, был несколько разочарован, но только вздохнул и оспаривать его решение не стал. До следующего раза.

Ибо во второй раз Александр ошибся. Он признал невиновной женщину, которая была ведьмой, но Скоби успел вмешаться, и ее отправили на костер.

Она была ведьмой и по его милости чуть

не вышла на волю, чтобы продолжать причинять зло ни в чем неповинным людям. Александр спрашивал, допытывался, пытался узнать и понять, в каком месте он совершил ошибку, но Скоби, качая головой, назвал его безнадежным и отстранил от занятий. Когда Александр уже собрался уходить, пришел запрос о помощи из далекой деревенской церквушки. Скоби бросил его на пол. Ему это дело показалось мелким.

Выждав, пока он отвернется, Александр подобрал несчастную записку. Он сам отзовется на их просьбу. Скоби узнает об этом только после того, как Александр отыщет ведьму и докажет, на что он способен. На сей раз он не допустит ошибки. На сей раз виновной не уйти от расплаты.

Он открыл один из трактатов и погрузился в чтение.

Обвинить в колдовстве было легко. Основанием для такого обвинения могла послужить дурная репутация, и этого было достаточно. Гораздо труднее было доказать соглашение с Дьяволом, ведь его свидетелями были только сама ведьма и Сатана.

Основы науки о колдовстве заложила «Демонология», сочинение покойного короля Якова, написанное более шестидесяти лет тому назад, еще до войн, до того, как Шотландия, а с нею и весь остров, превратилась в сплошное поле боя, а ее жители попали под перекрестный огонь сражающихся сторон.

Война началась и со временем закончилась, но ведьмы остались.

В колеблющемся свете свечи буквы поползли по странице. Он моргнул, протер глаза и уставился на свое отражение в оконном стекле.

Перед глазами возникло лицо Маргрет. Как она умоляла его не выдавать ее тайну. Он уступил, но кто прислушался к нему, когда он умолял ведьму сохранить жизнь его матери?

Никто.

Маргрет заявила, что ее мать сумасшедшая, но разве безумие не может быть признаком одержимости Дьяволом?

В первые дни после смерти матери им завладела такая боль, такие горечь и раскаяние, что Александр заподозрил, не обезумел ли он, не стал ли он сам одержим Дьяволом. Он изводил себя и родных вопросом, все ли было сделано для того, чтобы спасти ее; в конце концов, узы, которые связывали его с отцом и братом, распались, и он ушел. Да и к чему младшему сыну оставаться в семье? Какое-то время он дрался на стороне молодого короля Карла, пока тот не потерпел поражение, а затем поступил в Абердинский университет, где изучал законы, по которым колдовство считалось преступлением.

Потом он услышал о Джеймсе Скоби.

Александр взял в руки шило и повертел его в пальцах, набираясь решимости сделать то, что должно быть сделано. Нельзя отступать на середине пути, теперь, когда у него есть цель, когда его гонит вперед надежда спасти хотя бы одного человека от того, что пережила его мать, от горя, которое пережил он сам. Одна промашка — и, если не быть начеку, он проиграет. Опять.

Отложив шило, он придвинул огарок свечи поближе и обратил взор на следующую главу трактата. «Ведьма делает марионетку, символизирующую ее жертву, и втыкает в нее булавки, отчего у жертвы в том же самом месте развивается недуг, порою смертельный».