Охотник на вирусов
Шрифт:
— А вы… куда? — оторопело спрашиваю я. Две новости такого класса в течение пяти минут много даже для меня.
— Иду на повышение. К Самому! — вскидывает шеф на мгновение глаза к потолку. Я машинально отслеживаю его взгляд. Потолок как потолок, оклеен изысканными обоями…
— Об этом пока молчок. Вопрос согласован, но… неожиданно вскрывшиеся обстоятельства не позволили утвердить перемещения. И закрыть их, эти обстоятельства, должен ты. На нас смотрит сейчас вся страна. Забросим «Невод» через месяц — удержимся в седле, продолжим скачку. Нет — сойдем с круга, отстанем,
Шеф замолчал. Обычно он немногословен, и столь длинная тирада его, кажется, утомила.
— Понимаю. Не дурак.
— Ну, как говорится, с Богом! — прерывает затянувшуюся паузу шеф, снова подходит ко мне (я поспешно делаю несколько шагов навстречу) и протягивает руку.
Ого! Немногие могут похвастаться рукопожатием с Витьком. Дистанцию между собой и подчиненными он блюдет, как сельская красавица — честь. Красавица прошлого века, разумеется. Теперешние и слово-то это забыли.
— Все. Ступай, — выпроваживает меня шеф, хмуря седые брови, и я чувствую себя, словно доблестный рыцарь, отправляющийся на бой со стоголовым драконом и получивший на это благословление короля Артура. Не хватает только Прекрасной Дамы и заплаканных горожанок с платочками в руках…
Мотор «вольвочки» гудит ровно, без натуги, почти неслышно. Время от времени впереди вспыхивают двойные белые звезды, стремительно приближающиеся, рывком превращаются в пару желтых карликов. Иногда мне приходится ускорять этот процесс, переключая свои фары на дальний свет и обратно.
Можно было бы, конечно, лететь самолетом. Но экономия времени получалась небольшой, всего три-четыре часа. Думаю, «вольвочка» вернет их мне сторицей. К тому же ее багажник битком набит охотничьим снаряжением. Объяснять при досмотре, что это, хотя и не магнитофоны, но вещи вполне безопасные и невзрывающиеся… Нет уж, увольте. Лучше на своих колесах. И за сохранность арсенала не надо волноваться.
Охота на вирусов требует оснащения гораздо более изощренного, нежели ружья, патроны и ягдташи. Объемистый кейс с набором дискет и оптических дисков, мощная «персоналка», модем для подключения к ближайшей компьютерной сети с любого телефонного аппарата, радиотелефон для оперативной связи… Но самое главное оружие охотника его опыт. Знание повадок, образа жизни, способов маскировки и охоты страшных хищных зверей, время от времени нападающих на мирно пасущиеся стада компьютеров — этого не заменишь никакой, самой сложной и универсальной программой.
Я включаю стереокомбайн. Хороший рок — лучшее лекарство от сонливости. «Вольво» летит, мечами фар рассекая впереди себя тьму. И я снова начинаю чувствовать себя рыцарем, мчащимся на битву со стоголовым драконом.
Через пять часов мы с Гришей сидим в его «полулюксе» и пьем чай. Кроме того, Гриша с умопомрачительной скоростью уничтожает мои бутерброды и — последние в этом году! — свежие помидоры.
— Знаешь, я бы назвал эту болезнь «эпилепсия», — говорит он, отправляя в рот маленькую аккуратную «сливку». — Приступ начинается,
Ничего себе загрузочка! Если между машинами такой обмен, то что же творится в них самих?
— Что они там обсчитывают? Прогноз погоды на третье тысячелетие?
— Ничего. В том-то и дело, что результат — ноль. Все устройства вывода — в столбняке. И так — два-три часа. А иногда и всю ночь.
Гриша тщательно вытирает руки полотенцем и смахивает с бороды крошки.
— Самое интересное начинается потом, — продолжает он, убирая с застеленного бумажной скатертью столика фольгу из-под бутербродов. — Ты в жизни не догадаешься, что происходит под утро!
— Кричит петух, в машзале появляется призрак и говорит: «Я дух, я твой отец, приговоренный по ночам скитаться…»
Гриша трет подушечками пальцев свою обширную лысину, словно пытаясь стереть тускло отражающуюся в ней гостиничную люстру.
— Нет. Еще загадочнее. Приступ кончается, каналы обмена освобождаются, и… «Эллипс», как ни в чем не бывало, продолжает обсчет текущих задач.
— Ну и что же здесь загадочного? Обыкновенное воровство машинного времени. Кто-то несанкционированно вводит свою программу, получает результат и убирается восвояси. В Минске два года назад был подобный случай.
— В том-то и дело, что это не обыкновенное воровство, — торжествующе перебивает меня Гриша. — Прошлой ночью я запустил в кольцо программу-демон типа «биллиардный шар». Так вот, никакого внешнего канала, по которому могли бы сплавляться результаты расчетов, мой «шарик» не обнаружил.
Что ж, неплохо. Когда-нибудь из Гриши получится вполне приличный охотник.
— Эпилепсия не относится к вирусным заболеваниям. Может быть, и здесь — что-то другое?
— Например? — оживляется Гриша. Видно, он уже ломал голову над этим вопросом и ему не терпится высказать свои гениальные предположения.
— Самое простое — тщательно замаскированный канал вывода, принципиально необнаруживаемый программами типа «биллиардный шар». Или…
Я на секунду замолкаю. Главная черта хорошего охотника — нетривиальность гипотез. Ведь и компьютерные бандиты мыслят, как правило, нетривиально. Времена примитивных вирусов прошли. У современных программ к ним стойкий иммунитет. И преодолеть его, не имея в запасе свежей и оригинальной идеи, невозможно.
— …Или вывод информации, основанный на новом физическом принципе.
— Все-таки физическом? — уличает меня Гриша в самоограничении фантазии.
— Конечно. Считывание информации непосредственно из памяти компьютера экстрасенсом — процесс тоже вполне материальный.
Гриша, удовлетворенно хмыкнув, оглаживает ладонью бороду.
— У меня есть более простое объяснение, соответствующее принципу Оккама.
— Не иначе, карлики из летающих тарелок, питающиеся информационными полями, обсели несчастный «Эллипс», и ровно в полночь у них начинается пир, — подсказываю я.