Охотник на знаменитостей
Шрифт:
Я заглянула на кухню. Белый когда-то стол был завален объедками: корки хлеба, картофельная кожура, рыбьи кости… Мойка загромождена грязной посудой. Пустые бутылки из-под дешевого вина стояли повсюду: на столе, под столом, на подоконнике, на холодильнике. Налет грязи покрывал желтый линолеум, разрисованный под паркет.
Вдоволь насладившись натюрмортом, я побрела разыскивать хозяина дома. Тот успел скинуть мокрую одежду, сбросив ее в угол, и натянул на себя голубое тонкое трико с дырочкой на правой коленке
— Мне надо выпить… — произнес Войнович и направился к кухне.
— Погодите! — Я схватила его за костлявую желтую руку. — Давайте сначала поговорим. Мне нужно услышать всего лишь два слова, и я оставлю вас в покое.
Тот резко высвободился.
— Не знаю, кто ты такая, только не вздумай мне мешать. Не то выкину тебя за дверь.
Последняя фраза была произнесена неуверенным голосом.
Даже не знаю, как поступить. В конце концов, алкоголик должен успокоить себя дозой спиртного, иначе разговора просто не получится.
Черт с ним, в конце концов, он пьет не за мой счет.
Войнович побрел на кухню. Подойдя к окну и рассматривая вечернюю улицу, я слышала, как он звенит посудой.
Этот опустившийся человек не подходил на роль убийцы. У него даже не могло быть денег, чтобы приехать в другой город. К тому же появление в театре этакого экземпляра сразу же обратило бы на себя внимание. Машины у него наверняка тоже нет, владельцам «шестерок» некогда заниматься беспробудным пьянством. Поэтому Войнович никак не мог преследовать меня в тот вечер, когда я наносила деловой визит вдове Пономаренко.
Однако поговорить надо. Может быть, в разговоре всплывет какой-нибудь намек на события, имевшие место в прошлом, но повлиявшие на судьбу ныне погибшего человека.
— Что же ты без бутылочки пришла?!
Я обернулась.
В дверном проеме стоял Войнович. Его мутные глазки осоловело смотрели мимо меня.
— Простите, Геннадий Леонидович… не учла…
Войнович хмыкнул:
— Геннадий Леонидович!.. Ты сама-то кто такая?
— Зовите меня Татьяной. Я приехала поговорить о Пономаренко, помните такого?
Войнович задумался.
— Вот оно что… — сердито проговорил хозяин дома. — А в чем, собственно, дело?
— Он умер…
Войнович хмыкнул:
— Это для меня новость. Настигла его все-таки кара божья.
Я насторожилась:
— Что вы имеете в виду?
— Он мне испортил всю жизнь, гнида… Все эти годы у меня было только одно желание — добраться до него и задушить своими руками.
— Как только что вы хотели поступить со мной?
— Нечего врываться в чужой дом без разрешения. Это — моя собственность! — выкрикнул Войнович. — Ружья у меня нет, а то бы стрелял в каждого, кто будет покушаться на мою собственность.
Можно подумать, он успел приватизировать квартиру.
— Давайте вернемся к Пономаренко, — нетерпеливо произнесла я, вконец измученная бредом Войновича. — Почему вы его так ненавидите?
— Это мое личное дело.
— Он вам жизнь испортил…
— Не только мне!
Показался конец ниточки.
— Кому еще?
Войнович хитро посмотрел на меня.
— Эта информация будет дорого стоить…
— Что за информация?
— Есть одна тайна…
Я пожала плечами, выказывая полное безразличие ко всякого рода секретам. На самом деле я от всей души желала, чтобы он проговорился.
— Вы преувеличиваете, — бесцветным голосом произнесла я.
— Ничуть! — Голос Войновича был пьяным. — Я расскажу, что было в прошлом этой гниды! Но только за деньги! На другие условия я не согласен.
Я стала терять терпение.
— Сколько вы хотите?
Тот задумался.
— Тысячу долларов!
Однако раскатал губенки.
— Вы уверены, что ваша информация стоит того?
Пьяный кивок головой.
— У-уверен…
— Пятьсот долларов.
— Что?!
— Я приехала из другого города, и у меня с собой нет таких денег.
— Будут доллары — приезжай.
Вот дьявол несговорчивый! Неужели его информация и в самом деле стоит баксов? На что они алкашу? А что, если пойти традиционным путем?
Я вздохнула, будто узнав о том, что придется рожать восьмого подряд ребенка, и произнесла:
— Хорошо, давайте встретимся завтра и попробуем обо всем поговорить. Прямо с утра. Я куплю водки, закуски, и мы мило побеседуем о том, когда я смогу привезти вам деньги.
Войнович переваривал информацию со скоростью российского парламента, принимающего бюджет страны в первом чтении.
— Г-годится…
— Значит, завтра? Вы будете дома? На работу не уйдете?
Тот замотал головой:
— Мне некуда т-торопиться…
— Тогда до встречи. Заприте за мной дверь, чтобы никто не вошел в квартиру.
Войнович икнул.
— Я не запираюсь. У меня брать нечего.
Это было видно даже с завязанными глазами.
— Но к вам может кто-нибудь зайти! Незваный гость!
— Н-нет… Ко мне никто не заходит, — бывший преподаватель по вокалу был упрямее дворняги, роющейся в помойке. Ну и придурок! Среди пяти миллиардов человек, обитающих на планете Земля, нашелся один оригинал, который живет, не запирая дверь на ночь.
— Но в чем дело? — Меня заинтересовал подобный образ жизни.
— У меня к-клаустрофобия… Или как это называется, не знаю, только я не могу находиться в запертом помещении.
Еще один прикол.
Я направилась к двери. Может быть, запереть Войновича в квартире? От греха.