Охотник: Правила подводной охоты. Третья раса. Большая охота. Операция «Караван»
Шрифт:
В общем-то, это была неплохая награда за час нервотрепки. Пас ничего не понял, но я решил объяснить ему позже. Мы гурьбой вскарабкались по лесенке на крышу и собрались возле люка командирской кабины. Пас под шумок прильнул к окулярам бинокля, а то ему так и не дали попялиться в оптику.
– Краб, ты как? – донесся из кабины голос Жаба. Ответ мы слышать никак не могли, поскольку компьютер переводил знаки сапера не в звук, а в текст на экране.
– Как он? – присел возле люка Куст.
– Что-то
– Вряд ли, – нахмурилась Рипли.
Неожиданно подал голос Пас:
– Ничего себе! Это выстрелом из гарпунного карабина так рыбу глушануло?
– Какую рыбу?.. – презрительно скривился Куст, но тут же изменился в лице. – Рыбу?!
Рипли ничего спрашивать не стала, она оттолкнула Паса плечом и сама прильнула к окулярам бинокля.
– Огурец! – выкрикнула она. – Эта тварь успела шибануть Краба! Давай туда! Быстро!
Ее выкрик утонул в реве мотора, амфибия сорвалась с места и огромной лягушкой прыгнула в воду. Бинокль не удержался на крыше и вместе с треногой плюхнулся за борт.
Оказывается, по морю «Ксения» могла идти почти с такой же скоростью, как по суше, – две тугие струи пены из водометов погрузили заднюю часть машины и приподняли переднюю, так что она стремительно глиссировала, оставляя по бортам воронки водоворотов. Берег с гравилетом удалялся, как в ускоренной съемке. Пас распластался на броне, я ухватился за леер, а Рипли и Кусту – хоть бы что. Возможно, они бы и вальс могли станцевать на трясущейся крыше, но сейчас им было не до этого.
– Время? – спросила Рипли, перекрывая рев мотора и ветра.
– Прошло две минуты, как я без шлема, – ответил Куст.
– Значит, Краб еще жив. Эй, Огурец! Эта развалюха может двигаться чуть быстрее?
Никакого ответа мы не услышали.
– А ведь Краб сам не всплывет, – нахмурился Пас.
Понятное дело! Если жабры полопались от ультразвука, то подъем с потерей давления вышибет из тела всю кровь через открытый катетер. Тут надо ждать, когда кто-нибудь придет на помощь, разрежет скафандр и выдернет из катетера хитиновый клапан.
Рипли, не теряя времени, открыла нишу с жидкостным аппаратом.
– У тебя допуска нет! – остановил ее Куст. – Забыла? Без сигнала «ГАЖД» на тебя не налезет!
– Значит, пойду с кислородом!
– Там глубина восемьдесят метров! – Куст повертел пальцем у виска. – Вскипишь на всплытии, как бутылка с нарзаном.
– Не лечи мне мозги!
Из люка показалась голова Жаба.
– Кто будет нырять? – спросил он.
– Я! – коротко ответила Рипли.
– Вскипишь.
– И ты туда же! – разозлилась она.
– Ладно, молчу. А допуск? Рапорт-капсула просигналит на базу о превышении глубины.
– Плевать!
– Нет уж! Списаться по
– Ну уж нет. Там такие спецы работали!
– Не надо ничего экранировать! – перебила их Рипли. – Некогда. И не надо делать из меня дуру. Думаешь, мне охота возвращаться на камбуз? Я все продумала. Готовьте четыре грузила и фал с лебедкой. Кинжал плюс два коротких капроновых шнура. Это все, что мне нужно. И еще хороший свет. Огурец, у тебя ящики со «светлячками» распечатаны?
– Нет.
– Так на кой ты их возишь? – подняла брови наша начальница. – На складе их мало?
У меня сердце замерло. Я ждал, что ответит командир.
– Потом объясню, – отмахнулся Жаб. – Возьми лучше фальшфейеры.
– Ладно, – кивнула Рипли.
Еще не понимая, что она задумала, я стащил в одну кучу все наши грузила, а Куст помог достать из ниши четвертое. Жаб тоже вылез на крышу, прихватив два капроновых тросика и кинжал. Он распахнул бортовой порт и размотал метра два фала с лебедки.
– Время? – нервно спросила Рипли.
– Три с половиной минуты, – ответил Куст.
Мы почти добрались до места – бурая туша мины нелепо подергивалась в центре серебристого пятна всплывшей рыбы. Двигатель умолк, но амфибия продолжала двигаться по инерции.
– Так как ты решила заблокировать рапорт на базу? – попробовал выяснить Жаб.
– Никак. Пойду вообще без аппарата. Заодно и от кессонки избавлюсь.
– Что?! – хором выкрикнули Жаб с Кустом.
– Что слышали. Надеюсь, здесь есть чистый кислород?
– Сумасшедшая! – покачал головой Куст.
– Похоже, я в тебе не ошибся, – усмехнулся взводный. – Сейчас сделаю кислород.
Он перелез на передок амфибии, цепляясь за леера, как обезьяна за ветки, распахнул капот и крикнул Рипли:
– Давай сюда! Присосешься к окислительной трубке.
Мы с Кустом и Пасом помогли дотащить до капота грузила и фал, а Рипли села на корточки и сунула в рот конец шланга, протянутый Жабом. Она вдыхала чистый кислород полной грудью, дышала часто, стараясь полностью провентилировать легкие.
– Пять минут! – напомнил Куст. – Это предел.
Он принялся цеплять на Рипли грузила, затем обвязал ее шнуром, а другой конец прицепил к фалу. Жаб вытащил из кабины нагрудную сумку с фальшфейерами.
– Готово!
«Следите за мной, – показала Рипли жестами. – Как только достигну дна, дайте мне десять секунд на закрепление фала и расстыковку катетера. Потом врубайте лебедку».
Она вынула изо рта шланг, зажала в зубах кинжал и без лишних слов рухнула за борт, спиной вперед. Тело ее стремительно ушло в глубину, оставив на поверхности пенный бурун. Жаб почти так же быстро нырнул в свой люк.