Охотник за бабочками 2
Шрифт:
Пульт управления полетами разбит. Но починить можно. Судя по сигнальным датчикам имеется несколько пустяшных пробоин. Волк заделает за пять минут. И уматываем от этой сумасшедшей немедленно. Надо было с собой, все-таки, Кузьмича взять.
— Вы неправильно меня поняли…
— Заткнись свинья!
— А чего это вы так резко поменяли обо мне мнение?
— Хорошо. Заткнись, ублюдок. Спрашивать здесь буду я.
Уха коснулось что-то холодное. Я аж зажмурился от неожиданности. Такое бывает. А когда разжмурился,
— Чего зенки выпялил, ублюдок? В морду хочешь, ублюдок? Пасть закрой, ублюдок!
— Ни морковки себе! — удивленно выругался я, продолжая «пялить зенки».
— Ты чего? — она даже растерялась от моего неподдельного удивления. И, кстати, забыла назвать меня тем нехорошим словом, произнести которое вслух мне не позволяет воспитание.
— Да ты же… Не может быть. Вот это сюрприз.
— Я тебе щас покажу сюрприз, — она уткнула в мой нос пушку, — В глаза смотреть, ублюдок. В глаза!
А я не мог оторвать взгляда от двух миниатюрных крылышек, которые старательно трещали за спиной полной копии Кузьмича, только с женским лицом.
Это свершилось. Это произошло. Кузьмич будет на седьмом небе от счастья.
Хомо-Бабочка, а по-другому ее назвать и нельзя, прекратила сверлить пушкой мой нос и, отлетев, уселась на испорченный пульт управления. Но пушку не убрала.
— А теперь, ублюдок, будешь отвечать на все мои вопросы.
— Нет, — сказал я, — Пока вы не начнете говорить со мной нормальным тоном, я категорически отказываюсь с вами общаться. Я, также, объявляю голодовку и требую вызвать сюда адвоката. Он находится на моем корабле и зовут его Кузьмичем. Пожалуйста.
— Адвокат ему потребовался, — скривила лицо Хомо-Бабочка, — Знаю, что тебе требуется. Все вы, на одну морду. Чем ты лучше тех, что в гробах черных? Вот ведь сволочи. Транспорт весь мой раскидали, и хотели еще и меня поиметь.
Хомо-Бабочка выругалась так, что даже я, слышавший немало ругательств, подумал, что ее необходимо срочно изолировать от всего остального общества. Но вслух, конечно, этого не сказал.
— Так что… На тех шариках никого не было? Ни одной живой души? Ни одного помощника?
Хомо-Бабочка хрипло рассмеялась. Потом достала из кармана комбинезона маленькую сигарету, подкурила ее от случайной искры на панели и уселась на край, закинув ногу на ногу.
— Я что, ублюдок, похожа на женщину, которой нужен помощник?
— Да нет, не похожа, конечно. Но мы думали…
— Чернявые тоже думали. Если б у меня не заклинил квазитропный пулемет, хрен бы они меня догнали. Черт, жалко транспорт. Вбухала кучу наличных, и все в… И вы тут еще влезли. Вас просили?
Во дает! Интересно получается. Значит мы как бы еще и нехороший поступок совершили?
— А кто сигнал о спасении душ посылал?
Хозяйка
— Я его просто так послала, — соврала она и даже не покраснела. Кузьмич, тоже, когда врет, не краснеет. Определенно один и тот же типаж.
— Тем не менее, — продолжал я развивать тему, — Мы пришли по первому вашему зову. Помогли, хотели вы того или нет. И даже понесли кое-какие моральные и технические потери. Да уберите вы свою пушку!
— Мужик, а дрейфишь, как сопля последняя, — Хомо-Бабочка презрительно плюнула, но пушку в на поясную кобуру убрала.
Еще одно совпадение. Кузьмич также любит по поводу и без повода плеваться. Вот что значит родственная кровь.
— А вы, простите, из каких краев будете? И можно я к стеночке прислонюсь. На коленях непривычно находиться.
— Валяй, — разрешила Хомо-Бабочка, — А краев тех больше нет и в помине. Такие вот как ты, дурынды разнесли в пух и прах.
Она тяжело вздохнула от навеянных воспоминаний. А у меня от предчувствия гулко забилось сердце.
— А родственники? Родные и близкие. Есть кто?
— Одна я, — бабочка смахнула слезу и рукавом утерла под носом, — Сама себе хозяйка. Сама себе командир. А знаешь, как одной тяжело? Особенно, когда челноком работаешь. Все ведь норовят обмануть, товар дерьмовый подкинуть. А теперь вообще… Транспорт мой того, накрылся. Теперь хоть в бега от кредиторов подавайся. Слушай, а почему это я с тобой болтаю тут? Ты чего мне, ублюдок, язык заговариваешь?
А потому, девочка моя, что имею большой опыт общения с таким же, если не хуже, экземплярами. Пора, наверно, вскрывать карты. Сколько же мне с Кузьмича за находку содрать? Черт!
Нехорошая мысль промелькнула у меня в голове. Это что же получается. Я сейчас сведу эту дурочку с Кузьмичем, и парня поминай как звали? Он же за ней на край света попрется, дела ее финансовые поправлять. А я останусь без лучшего друга.
— У меня предложение к тебе, — план созрел моментально, — Ты меня сейчас отпусти, живым и здоровым. И мы улетим по своим делам. К тебе никаких претензий и вопросов. Идет?
Бабочка закурила новую сигаретку.
— Не мужики пошли, а кони заводские. Я что, сама ремонт здесь делать буду? Вы меня спасали, вы и кораблем моим занимайтесь. А то я ж могу и стрельнуть пару раз.
В подтверждении своих слов Бабочка лихо выхватила из кобуры пушку и бабахнула, не целясь, в потолок.
Одновременно с ее выстрелами дверь в рубку отлетела в сторону, и на пороге показался Кузьмич. В руках он держал огромный станковый лазер-гаубицу. Лицо перекошено от справедливой жажды крови за честь поруганных товарищей. Был Кузьмич голый по пояс, а через грудь его перекрещивались две запасные ленты от станкового лазер-гаубицы.