Охотник за мертвыми
Шрифт:
Все понятно. Это последнее испытание. Теперь я понял всю жестокость обучения: человек, с которым ты сдружился, с которым сражался и тренировался бок о бок в течение года, становился тем, кого тебе надо было убить, чтобы покинуть стены школы. А значит тот крик... Самалия мертва.
Я глубоко вздохнул и признался себе, что не смогу. Саль помогал мне, как и я ему все время обучения, мы сражались бок о бок на тренировках и... В конце концов мы стали друзьями.
Саль испытывал схожие чувства и не спешил нападать, а нападать на друга первым претило моим внутренним понятиям.
– Чего вы ждете? Начинайте!
–
Я едва заметно покачал головой и опустил катаны. Нет.
Саль кивнул в знак согласия и тоже опустил оружие.
– Нет - громко сказал я.
– Что ж...
– равнодушно прозвучал голос Высшего - Вы сами выбрали свою судьбу. Ты, ты, ты и ты. Идите - бросил Высший четверым свежеиспеченным младшим наставникам школы - я ожидал поединка, но придется вас просто убить. Впрочем, если вы справитесь с вдвое превосходящей силой, то вам будет дарована жизнь и свобода.
Те молча обнажили клинки и двинулись в нашу сторону.
Обычно наставниками становились жестокие беспринцыпные люди, которые по приказу могли убить без сожалений кого угодно, будь то женщина, ребенок или старик - не важно. Они служили без вопросов, были верны, но это были не люди... скорее глыбы льда без чувств, машины для убийства, готовящие такие же машины себе на смену. В моем понимании они были самыми настоящими моральными уродами, но только в моем, а не в понятиях главных...
В ушах все еще звенел крик Самалии...
Первый из моих противников был вооружен двумя клинками, один из которых был заметно короче и толще другого, что значит, предназначался для блокирования ударов. Такую технику боя здесь именуют "циривак самальтан", дословно "разные руки". Второй же был вооружен увесистым двуручным мечом, в котором поблескивали инкрустированные кристаллы розового хрусталя - жди электрических разрядов, клинок явно непростой.
Однако на этот раз в руках родные катаны, а не копия, и я чувствую всем телом их нетерпение, словно они знают, что на этот раз передо мною живой враг, а не оживший труп. Я блокирую первые удары, отвечаю целой серией выпадов, потом делаю резкий разворот и перемещаюсь в бок, не давая второму противнику обойти себя сзади. Что-то изменилось. Я привык обычно проигрывать в боях на клинках, но теперь в моей руке иные клинки и они даруют уверенность.
Я чувствую себя хищником, а все эти - мои жертвы. Что бы они не прочитали в моих глазах, но на лицах моих противников я увидел изумление... и страх.
В третий раз иду в атаку и на этот раз не безуспешно, мне удается заставить противника отступить и сделать ошибку - открыть правый бок для касательного удара, который я, не долго думая и нанес. Однако при этом я открылся сам и получил от второго небольшую царапину на левом плече в купе с приличным электрическим разрядом. Впрочем, про нее я забыл очень скоро.
Едва лезвие моего клинка коснулось плоти противника, как мир замер, застыл, а меня унесла на мгновения в даль теплая волна эйфории. Наверное, существуй вампиры, они бы испытывали схожее ощущение при вкусе чужой крови на клыках. Я чувствовал, как рана на плече начала затягиваться, а сам продолжил наносить удары.
Но вот только теперь что-то изменилось: противники двигались медленно, слишком медленно, словно спали на ходу... или это я двигался слишком быстро. Удар, короткий клинок вылетает
Меньше чем через тридцать секунд клинок вылетает из его руки вместе с кистью. Запоздало чувствую в своем боку сталь - кажется, подоспел еще один, неужели они одолели Саля? Но рана сразу затягивается, а стоит моему клинку окончательно рассечь тело второго противника, как я вообще перестаю ее ощущать. Второго удара подоспевший противник нанести не успевает: его клинок встречает моя катана. Этот тоже вооружен двумя клинками одинаковой длины и движется намного быстрее... Но не быстрее меня. В какой-то момент я перестаю видеть клинки, как свои, так и противника нанося и блокируя удары по наитию, или скорее по воле своих клинков. Это длится, наверное, секунд сорок, потом все резко останавливается. Я вновь ощущаю эйфорию, а мой противник падает на землю.
Когда против Саля было двое противников он в основном оборонялся, но стоило одному из них отвлечься на меня, как он, несмотря на полученные раны перешел в нападение и таки одолел своего соперника, вырвав калашом клинок из его рук и прикончив. Это ,однако, стоило ему неприятной и смертельной раны полученной кинжалом.
– Ты как?
– спросил я, едва подоспел к нему.
– Плохо - Саль пытался зажать рану на бедре откуда хлестала кровь - глубоко прошло лезвие... Судя по многочисленным разрезам на его одежде, ему здорово досталось, и рана на бедре была далеко не единственной угрозой жизни...
– Оставь. Он смертельно ранен и уже не выживет - прогремел голос высшего.
– Да пошел ты [цезура] - ругнулся я... на русском языке, разумеется. Следуя традиции, я ругался исключительно на нем.
– Так, Саль, возьми мою катану быстро!
– я протянул ему один из своих клинков.
– Зачем.
– Держи. Крепко сожми.
Как только он сжал рукоять клинка, я резанул лезвием собственную руку. Наверное, находись я в здравом уме, по крайней мере на тот момент, я бы этого не смог сделать, но как раз в здравом уме я не был - прибывал все еще в состоянии той самой эйфории, сродни опьянению. Сначала я даже не почувствовал боли, но уже через несколько секунд, когда мир резко замедлился и приобрел свою истинную скорость я едва не заорал благим матом и отдернул руку от лезвия. Однако, несмотря на это рука успела здорово занеметь. Хорошо, что еще хоть левую решил резать!
Салю, наоборот, стало намного лучше. Рана на бедре перестала кровоточить и почти полностью затянулась, а лицо приобрело нормальный здоровый цвет.
– Встать сможешь?
– Думаю да.
Я перетянул руку куском ткани, оторванной от рясы убитого мною противника и помог Салю подняться. После мы подошли к Высшему, который все так же восседал на своем деревянном стуле-троне и невозмутимо следил за нами.
Как же мне тогда хотелось нанести удар... короткий, быстрый и смертельный... И, наверное, хорошо, что я себя пересилил и делать этого не стал.