Охотник за приданым
Шрифт:
— Здесь красиво.
— Я рад, что тебе нравится. — Он огляделся. — Некоторые не могут жить без городских радостей и любят Лондон. Здесь они чувствуют себя некомфортно. Тем, кто привык к лесам, эта часть Англии кажется слишком пустынной.
— Могу только посочувствовать им, — сказала Оливия. — Это свидетельствует о бедности их души. Бог мой! Какой свежий воздух!
Порывом ветра качнуло экипаж, и она едва успела удержать шляпу.
— Здесь просто чудесно, — заметила она. Он рассмеялся:
— Делаешь хорошую мину при
— Ничего подобного! — Ее глаза светились от удовольствия. — Радуюсь всей душой.
Благодарность переполняла его сердце.
— Знаешь, почему мы остановились? — спросил он.
— Догадываюсь. За вершиной холма находится то, что ты боишься увидеть.
Как же она близка к истине, удивился он.
— Скорее, жажду увидеть. Но боюсь показать тебе. — Он попытался улыбнуться. — С вершины холма виден особняк. Думаю, он в ужасном состоянии.
— Не надо бояться, — бодро произнесла она. — Мы здесь, чтобы это исправить, не так ли?
Она права. Нет смысла оттягивать неизбежное. Он вновь пустил лошадей, и они быстро оказались на вершине холма.
Все оказалось хуже, чем он предполагал. Он смотрел на дом, где прошло его детство, за бесстрастным выражением его лица притаилась боль. Раньше были лужайка, сад, выложенная гравием аллея и цветущая живая изгородь. Теперь все поросло бурьяном. Там, где была подъездная аллея, все еще стояли окаймлявшие ее тисы, но они сильно разрослись. От аллеи не осталось и следа. Дом стоял в море травы, похожий на тонущего, вынырнувшего из пучины, чтобы глотнуть воздуха. Крыша в южном крыле провалилась. Почему Рагглсфорды ему об этом не написали?
При виде дома Оливия тихонько вскрикнула и коснулась его ноги, выражая сочувствие, и он ощутил благодарность. Он молча направил экипаж к особняку. Им пришлось ехать по неровной гужевой дороге, которая привела к задней стороне дома. Здесь был расчищен небольшой дворик.
Джордж остановил экипаж у низких каменных ступеней, ведущих в кухню. Он не верил собственным глазам. Под ногами кудахтали и хлопали крыльями цыплята. Впереди, напротив курятника, рядами росли бобы и редис.
Старинный особняк поместья Рай-Вейл превратился в ферму.
Бессильный гнев охватил Джорджа. Рагглсфорды не виноваты. Как еще могли они выжить? Они делали все возможное, чтобы дом окончательно не разрушился. Вряд ли бедный старик мог самостоятельно починить крышу. Чтобы свести концы с концами, они разводили цыплят и сажали овощи. Джордж сидел в экипаже, не в силах пошевелиться, когда на пороге кухни появилась миссис Рагглсфорд, часто крестясь и сияя от радости.
Джордж был бесконечно благодарен Оливии, которая с присущим ей тактом приняла удар на себя. Она улыбнулась миссис Рагглсфорд, похвалила запахи, доносившиеся из кухни. Добрая женщина зарделась от удовольствия и разразилась тирадой. Подробно рассказала о многочисленных способах, которыми они с мужем пытались спасти дом от разрушения, и уже совсем некстати
Джорджу Карстерсу всегда везло. В тот день он понял, что встреча с леди Оливией Фэрфакс — самая большая удача в его жизни. При этом он осознавал, что недостоин ее. Ни один мужчина недостоин Оливии Фэрфакс.
Она — настоящее чудо. Чудо, которое ходит, говорит и дышит. Она вошла в скромный дом Рагглсфордов, который когда-то был кухней, буфетной и комнатой камердинера в особняке Рай-Вейл, и сразу же завоевала сердца слуг. Десять минут горячего одобрения и восторженных восклицаний о мелочах, на которые Джордж никогда не обратил бы внимания, и дело сделано. Рагглсфорды наперебой старались угодить ей.
Он был поражен, когда миссис Рагглсфорд предложила показать им главные комнаты особняка. Они отправились л центральное крыло через главный холл вслед за миссис Рагглсфорд, которая гремела висящими на талии ключами.
Немногочисленная мебель особняка была покрыта чехлами. Пахло затхлостью и пылью. Джордж расстроился, однако у Оливии глаза сверкали. Она восхищалась остатками былой красоты. Ничто не могло укрыться от ее испытующего взгляда. Она уже представляла себе, как будет выглядеть дом, если привести его в порядок.
После осмотра дома Джордж отпустил Рагглсфордов и подвел Оливию к оконному проему.
— Дорогая Оливия! — воскликнул он. — Я готов пасть к твоим ногам.
Она засмеялась, оттерев с перчатки пыль.
— Это не понадобится, милорд, — спокойно сказала она. — Ты совершил бы огромную ошибку! Ты еще не видел моих вспышек энтузиазма. Их невозможно вынести.
— Меня не так-то легко запугать. Она смерила его взглядом:
— Пожалуй, ты прав.
Он обнял ее и привлек к себе:
— На самом деле я отозвал тебя в сторонку, чтобы поговорить. Мне нужно объяснить тебе кое-что, пока ты не просчитала цену занавесок, ковров и обоев и не начала отправлять заказы на лондонские склады.
— Правда? — разочарованно спросила она.
— Это очень важно, Айви. — В конце концов, речь идет о ее деньгах. — Я рад, что ты смогла разглядеть красоту этой развалины и хочешь привести ее в надлежащий вид. Но я решительно против, чтобы ты вложила все средства в особняк.
Глаза ее засверкали.
— Да как ты смеешь мне указывать? Ведь я еще не решила, выйду ли за тебя замуж.
Он поморщился:
— Ты не поняла. Я хотел сказать, что есть более насущные нужды.
— Не понимаю, о чем ты, — недовольно произнесла она.
— Когда мы отремонтируем крышу и сделаем дом пригодным для жизни, нам будет хорошо и без особой роскоши. Мне больно оттого, что приходится отказывать тебе. Но даже твоего дохода не хватит, чтобы сделать все сразу. Сейчас наш долг — позаботиться о людях, которые живут в поместье. Помочь им.