Охотник за смертью: Честь
Шрифт:
— Господь коснулся тебя, ты способна творить чудеса. Я столько раз видела это в голографических сериалах. Умоляю, сотвори еще одну чудо. Излечи меня.
Ошеломленная, Хэйзел невольно подалась назад.
— Но я… я не могу. Я никогда никого не исцеляла.
— Неправда. Тебе наносили смертельные раны, и ты моментально исцеляла их. Ты избранница Господа. Возложи свою руку мне на голову, и я буду здорова.
Хэйзел бросила умоляющий взгляд на Миднайт и Бонни, но те были настолько поражены неожиданной просьбой, что не могли вымолвить ни слова. В полной растерянности Хэйзел вновь взглянула на несчастную. Не придумав
Однако не произошло ровным счетом ничего. Подождав еще немного, прокаженная тяжело вздохнула и поднялась с колен.
— Спасибо, что не отказала в моей просьбе. Видно, вера моя не достаточно тверда. Больше я не буду тебя беспокоить.
Она подняла капюшон и медленно заковыляла прочь. Хэйзел долго смотрела ей вслед, потом внимательно осмотрела собственную ладонь и принялась яростно тереть ее об одежду. Вдруг, поняв, что за ней наблюдают другие прокаженные, она остановилась и виновато огляделась вокруг.
— Если бы только я и в самом деле могла ей помочь…
Никто не ответил на ее слова, и, постояв еще немного, Хэйзел двинулась вдоль по улице. За ней на некотором расстоянии следовали Бонни и Миднайт.
Хэйдены атаковали Миссию уже на следующий день. Дождь лил так, словно вознамерился окончательно размыть несчастную планету, но измененные люди, казалось, не замечали извергающихся с неба потоков. Они хлынули на поляну с разных сторон. Густые заросли не выдерживали безжалостного натиска, деревья превращались в щепки под ударами могучих рук, приводимых в движение сервомеханизмами. Часовые на башнях подняли тревогу, и все прокаженные немедленно устремились к стенам, полные решимости защищать Миссию до последнего. Сотни хэйденов окружили деревянную крепость. Они атаковали в полном молчании, без боевых кличей или оскорбительных выкриков. Все новые и новые воины выходили из зарослей — высокие, красивые, как ожившие боги, и устрашающе элегантные.
Сверху на них обрушился град стрел, но по большей части они отскакивали от подкожной брони измененных людей, не причиняя ни малейшего вреда. Если стрела все же вонзалась в плоть, хэйдены хладнокровно вытаскивали ее и бросали на землю. Огонь, который они открыли из своих бластеров, пробил крупные отверстия в деревянных стенах. Хэйдены палили и палили, увеличивая пробоины. В нескольких местах деревянные стены загорелись, однако дождь быстро затушил огонь. Наконец хэйдены приблизились к крепости вплотную. Первые вражеские воины проникли во внутренний двор, и завязался рукопашный бой.
Прокаженные, выстроившиеся на крепостной стене, продолжали осыпать неприятеля стрелами. Тут и там хэйдены, которым стрела угодила в глаз, падали, чтобы уже не подняться вновь. Другие защитники Миссии поливали хэйденов кипящим маслом сквозь дыры, проделанные вражескими бластерами. Те немногие колонисты, у которых было энергетическое оружие, целились особенно тщательно. Для перезарядки пистолетам требовались две томительно долгие минуты, в течение которых прокаженным оставалось лишь проклинать медлительную технику. Неприятелей, прорвавшихся за стену, встретил плотный строй защитников. Пока что численный перевес прокаженных был столь значителен, что хэйдены не могли продвинуться
Оуэн и Хэйзел сражались бок о бок, защищая самую крупную пробоину в стене. Каждый из хэйденов, приблизившийся к отверстию на расстояние досягаемости клинка, немедленно находил свою смерть. Хэйзел и Оуэн орудовали мечами с неимоверной силой, мощные клинки разрубали подкожную броню, крушили имплантанты и поражали наиболее уязвимые органы хэйденов. Как ни проворны были измененные люди, они не могли тягаться с Оуэном и Хэйзел. Преследуя хэйденов по пятам, они отогнали их от стены и заставили вновь отступить к краю поляны.
Бонни Бедлам и Миднайт Блю тоже не теряли времени даром. Убивая измененных людей, они хохотали, напевали и приплясывали. Бонни устремилась в самую гущу битвы, круша всех врагов, попадавшихся ей под руку, и не обращая ни малейшего внимания на раны, которые наносили ей самой. Правда, раны заживали так быстро, что она вряд ли успевала ощутить боль. Она казалась воплощением смерти и разрушения, неумолимой, непобедимой силой. Миднайт телепортировалась в разные концы поля боя, за пару секунд успевая уложить нескольких врагов и вновь исчезнуть. Ей одновременно удавалось быть повсюду. И повсюду она несла гибель врагам.
Откуда ни возьмись, появились обе Славные Сестры. Из их глоток вырывался утробный вой, а мечи взлетали и опускались так стремительно, что человеческий взгляд был не в состоянии уследить за ними. Воительницы с остервенением набросились на хэйденов, разрубая их беззащитные суставы и вспарывая глотки. Сестра Марион на своих негнущихся ногах спешила в самые горячие точки сражения. Как всегда, она шаталась и кренилась в разные стороны, но это не мешало ей без промаха наносить беспощадные удары. Она целилась мечом прямо в сверкающий глаз хэйдена, а потом приканчивала ослепленную жертву, перерезая ей вены.
Сестра Кэтлин избрала несколько иную тактику. Меч она держала обеими руками и, без устали размахивая им, с бешеной решимостью пробивала себе дорогу. Быстрая, как ртуть, она оставалась неуязвимой для вражеских клинков, а по обеим сторонам от нее грудами валялись мертвые хэйдены.
Выражение мрачного удовлетворения застыло на лице полковника Хэнда, когда он вихрем устремился навстречу неприятелю. Полковник был чертовски рад, что ему вновь представилась возможность заняться любимым делом. Он в полный голос распевал старые боевые песни, а его меч взлетал и опускался спокойно и уверенно. Полковник был на вершине блаженства. Измененные люди пытались наброситься на него сзади, но верный Отто предотвращал их намерения. Карлик ловко подрубал длинные ноги хэйденов, а когда те валились на землю, перерезал им глотки ножом При этом он хохотал от удовольствия, упиваясь каждой каплей пролитой крови.
Повсюду, за стенами Миссии и вне их, прокаженные сражались, не жалея себя. Те, кому не хватило мечей и бластеров, пустили в ход железные прутья, камни, словом, все тяжелые и острые предметы, которые они могли удержать в своих серых, покрытых язвами руках. Сражаться вышли все, кто стоял на ногах. Прокаженные набрасывались на врага с холодным отчаянием людей, которых в любом случае ожидает близкая смерть. Может, именно поэтому они так страстно хотели сохранить то немногое, что имело для них значение и ценность: дом и святую, которая дала им надежду в тот момент, когда они, казалось, утратили ее навсегда.