Охотник за смертью: Война
Шрифт:
— Да заткнись ты, — лениво сказал Шторм, подошел к ней и ударил по губам. Она упала на спину. — Я тебя, сука, всегда терпеть не мог.
И он стал бить ее ногами.
— Хватит этого! — сказал Оуэн Дезсталкер. Голос его, резкий и командный, прозвенел под сводами зала двора, и Шторм помимо воли отскочил назад. Все обернулись и увидели Оуэна, ведущего своих спутников сквозь адский дым к Железному Престолу. Двое Дезсталкеров, оба люди из легенды, орудия судьбы. Хэйзел д'Арк, пиратка, которая стала героиней. Святая легенда эсперов Подполья, Безумная Дженни. И как два ворона с большим опытом поведения на поле
Инвестигатор Разор и Кит Саммерайл быстро встали между Троном и вновь пришедшими. Шторм подбежал и встал рядом с Драмом и Валентином Вольфом. Сайленс и Фрост выхватили мечи. Стелмах навел лучемет. Девы у подножия зашевелились и зашипели. Оуэн и его спутники остановились возле Руби Джорни, и она посмотрела на них и сплюнула полным крови ртом.
— Долго вы сюда добирались.
— Прошу прощения, — ответил Оуэн. — Нас отвлекли. Предложить тебе руку?
— Размечтался, аристо!
Руби встала, сцепила руки, и цепи на ней затряслись и свалились. Руби злобно улыбнулась ошеломленному Шторму.
— Ты же не думал на самом деле, что цепи и наркотик удержат кого-то вроде меня, нет?
Оуэн огляделся, отмечая тлеющие угольные ямы, пылающих ангелов, огромные отдушины в полу, откуда неслись вопли проклятых душ. Багряный свет, шеренги мертвых на кольях и пытаемые грешники, повисшие на утыканных шипами цепях. Когда же он посмотрел на Лайонстон, его голос был так же спокоен и холоден, как его взгляд.
— Хорошее место ты себе выбрала, Лайонстон. Узнаю тебя. Ты всегда была склонна к крайностям, но на этот раз ты сама себя превзошла. Из психопатки ты стала настоящей сумасшедшей, Ты — тварь из бездны, Лайонстон, бешеный зверь, и наша работа — положить тебе конец.
Лайонстон выпрямилась на Троне, ничуть не задетая.
— Добро пожаловать ко двору, изгнанник. Мы ждали тебя. Мы даже позвали некоторых гостей тебя приветствовать, специально для этого пригласили. Например…
Она щелкнула пальцами, и маскирующая голоиллюзия исчезла, открыв большой деревянный крест позади Железного Престола. И пригвожденная к нему, висела мать-игуменья Беатриса Христи, святая Техноса III. Ряса монахини была разорвана и окровавлена, а вместо накрахмаленного плата был терновый венец. Пронзенные запястья и лодыжки покрывала густая корка засохшей крови, и струйки крови засохли на лице, стекая из-под всаженных с силой колючек. Она была еще в сознании и могла ощущать невыносимую боль, которая ее терзала. Лицо ее было искажено мукой, не человеческим, а первобытным, звериным страданием.
— Она так жаждала мученичества, что я сочла своим долгом ей помочь, — пояснила Лайонстон. — Если она искренне исповедует свою веру, то должна быть мне благодарна. Ведь мученическая смерть — это высшая честь, на которую они могут надеяться в этой жизни. Разве не так?
— Сука ты! Сука вонючая! — Как ни удивительно, первым взорвался Тоби Шрек. Он бросился вперед, потеряв от гнева способность соображать, будто хотел собственными руками освободить Беатрису. Флинну пришлось схватить его и держать. — Пусти! — кричал Тоби. — Я этого не потерплю! Только не ее! Единственный достойный человек, которого я в жизни видел!
— Ты умрешь раньше, чем подойдешь к ней на десять шагов, босс! — Флинн почти крикнул это в самое
— Он прав, Шрек, — сказал Джиль. — Слушайся своего друга. А мы с этим разберемся. Для того мы здесь.
— Верно, — подтвердила Хэйзел. — Проверь лучше, что твоя камера работает. Вам предстоит быть свидетелями смерти императрицы. А это удобно, что ты построила собственный Ад, Лайонстон. Тебе не придется идти далеко, когда мы стянем тебя с Трона и отрежем твою проклятую голову.
— Спектакль еще не окончен, — ответила Лайонстон. — Беатриса, твой час. Сойди и раздави для меня этих червей.
Повстанцы, не веря своим глазам, смотрели, как Беатриса подняла голову с креста и улыбнулась. Одним судорожным движением она сорвала руки и ноги с вбитых в них плотницких гвоздей и легко спрыгнула на землю. Все еще улыбаясь, она направилась к повстанцам, и все около Трона поспешили дать ей дорогу. А Лайонстон смеялась. Тоби минуту стоял, как дурак, а потом махнул Флинну, чтобы тот снимал.
— Она не настоящая, — сказала Хэйзел. — Такого не может быть. Ни один человек не мог бы так легко освободиться.
— Верно, — согласился Оуэн. — Это что-то вроде фурии, машина. Лайонстон специально приказала ее распять, чтобы вывести нас из равновесия.
— И у нее получилось, — сказал Тоби. — Не могу поверить, что меня опять обдурили. Неужели теперь никто больше не является, чем кажется?
— Ты бы удивился, если бы узнал, — ответил ему Оуэн. — А теперь, журналист, отойди назад и освободи нам место. Работка может оказаться грязноватой.
— Я это знала, — произнесла Лайонстон. — Беатриса, лапочка, убей их и принеси сюда их головы.
То, что казалось Беатрисой Христи, с неимоверной быстротой бросилось вперед. Из дыр в ее руках высунулись дула дезинтеграторов. Ослепительно яркие белые лучи прорезали багровый воздух, на волосок пройдя от успевших уклониться Хэйзел и Оуэна и ударив Джиля прямо в грудь. Удар бросил его на землю. Хэйзел вытащила пулевой пистолет и открыла огонь, но пули отскакивали от стального корпуса, прикрытого плотью. Оуэн выстрелил из дезинтегратора, но машина поднырнула под луч и продолжала движение и оказалась рядом с Хэйзел раньше, чем та успела спрятать пистолет и выхватить дезинтегратор. Машина схватила ее за горло и вздернула в воздух. Хэйзел беспомощно повисла, мучительно хрипя и колотя кулаками по металлическому захвату. Ноги ее дергались в добром ярде от пола.
Оуэн бросился на машину сзади, но она повернулась неимоверно быстро и отмахнула его в сторону тыльной стороной ладони, как докучного мальчишку. Глаза Хэйзел вылезали из орбит от удушья. Оуэн вскочил на ноги, форсировался и снова налетел на фурию. На этот раз он поднырнул под ее махнувшую руку и вогнал меч в незащищенное горло машины, которая не была Беатрисой. Сталь ударила о сталь, и сила удара вырвала меч из руки Оуэна. Ни на миг не задумавшись, он ударил по металлическому боку со всей силой форсажа. Поразительно, но стальные ребра согнулись под его ударом, и машина покачнулась, но не выпустила Хэйзел. Оуэн бил снова и снова, не обращая внимания на боль в ссаженных до кости руках, но этого было мало, чтобы заставить робота выпустить свою жертву.