Охотник

Френч Тана

Выражение лица у Нилона не меняется.

— Сколько времени, говоришь, ты там пробыла?

Трей осмысляет вопрос.

— Пару минут, может. А потом машина завелась, и я вернулась в дом. Не хотела, чтоб они меня заметили, если бы в нашу сторону поехали.

— И как, поехали?

— Вряд ли. Когда они укатились, я уже у себя в комнате была, она сзади, я б тогда заметила свет от фар. Но, судя по звуку, машина ушла в другую сторону. Хотя не поклянусь. Там, наверху, звук отдается чуднo.

— Это верно, — соглашается Нилон. — А потом что делала?

—

Легла обратно. К нам оно отношения не имело, чем уж они там занимались. Да и стихло все.

— Но когда ты проснулась рано, решила сходить и глянуть.

— Ну. Уснуть не могла, слишком жарко, и сестра храпела, у нас спальня общая. И я решила посмотреть, что они там затевали.

Теперь Кел понимает, почему Трей пришла со своей находкой к нему, а не к Джонни. Ничего сентиментального: это не ее доверие к нему в трудную минуту и не потрясение. Ей нужна была возможность рассказать вот это все. Джонни сбросил бы Рашборо в овраг и приглядел бы, чтоб Трей ничего не видела, ничего не слышала и даже близко к следователю не подошла. Кел ведет себя лучше.

— И тут ты его и нашла, — говорит Нилон.

— Первым пес мой его нашел. — Трей показывает на Банджо, тот валяется с Драчом в самом тенистом углу возле очага, бок вздымается: пес пыхтит от жары. — Вон тот здоровяк. Впереди бежал — и завыл. А следом я туда дошла и увидела.

— Жуть какая, — говорит Нилон в достаточной мере участливо и вместе с тем не чересчур участливо. Ай да парняга. — Ты к нему близко подошла?

— Ну. Прям впритык. Чтоб понять, кто это, что тут за дела.

— Ты его трогала? Двигала? Проверяла, мертв он или нет?

Трей мотает головой.

— Незачем было. По нему и так видно.

— Ты пробыла там около двадцати минут, по твоим словам, — напоминает ей Нилон без всякого особого нажима. Глазки его смотрят мягко и заинтересованно. — Что ты все это время делала?

— Просто сидела на коленках на земле. Тошнило. Надо было переждать чуток.

На этот раз ответ у Трей наготове — после того, как ей выпала возможность все продумать, но уж Кел-то ее знает. Видал он, как Трей идет вразнос, когда у нее на глазах животное страдает, но от мертвого тела — ни разу. Что б она там ни делала у тела Рашборо, не желудок она свой успокаивала. От мысли, что она мухлевала с уликами, Кел содрогается.

— Конечно, дело естественное, — утешительно произносит Нилон. — Всех нас прихватывает вот эдак, первые-то разы. Знаю одного гарду, двадцать лет службы, здоровенный детина, размерами с мистера Хупера, а все равно как ни увидит покойника, так на всю голову дурной делается. Тебя в итоге вырвало?

— Не. В итоге все шик было.

— Тебе разве не хотелось убраться подальше от того дружочка?

— Хотелось. Да только я подумала, что если сейчас встану — сблевану или голова закружится. Вот я и сидела. Глаза только закрыла.

— Ты к нему вообще не прикасалась?

Он об этом уже спрашивал, но если Трей это и замечает, виду не подает.

— Не. Бл… Простите. Ни за что.

— Кто б тебя упрекнул. Я б и сам

не рвался потрогать. — Нилон оделяет Трей еще одной улыбкой. Она выдавливает из себя встречную полуулыбку. — Ты, значит, чуток переждала, чтоб голова на место встала, а как пришла в себя, так сразу двинула сюда.

— Ну.

Нилон берет еще одно печенье и обдумывает все это.

— Тот парняга Рашборо, — говорит он, — он был, чего там, в нескольких минутах хода от ваших ворот. Чего ты мамке с отцом не сказала?

— Он сам следователем работал, — говорит Трей, кивая на Кела. — Я прикинула, что он-то знает, что делать, — лучше, чем родители.

Нилону на то, чтобы сменить изумление на широкую ухмылку, требуется всего доля секунды.

— Есусе, — произносит он. — А говорят, рыбак рыбака, но мне и в голову не пришло. Коллега, значит?

— Полиция Чикаго, — отвечает Кел. Сердце у него все еще колотится, но голос ровный. — В свое время. Я уволился.

Нилон смеется.

— Боже мой, вот это совпадение, а? Уезжаете за пол земного шара, чтоб отойти от дел, и натыкаетесь на убийство. — Смотрит через плечо на опера: тот бросил писать и смотрит на них, разинув рот, не вполне понимая, что делать с этим новым поворотом дела. — Во нам повезло сегодня, ну? Следователь — в свидетелях. Есусе, лучше не придумаешь.

— Я тут не следователь, — говорит Кел. Есть ли в сказанном тонкая подколка или нет, он разобрать не может — ему все еще предстоит выяснить, сколько надо прожить в Ирландии, чтобы уверенно определять, крутит тебе человек мозги или нет, — однако войн за территорию он повидал достаточно и хотя бы такую ясность вносит сразу же. — Да и в убойном не работал никогда. Знаю примерно одно: необходимо зафиксировать место преступления и дождаться специалистов, что я и сделал.

— И я это ценю, дружище, — сердечно отзывается Нилон. — Дайте-ка нам сводку, чем вы занимались? — Откидывается на стуле, предоставляя слово Келу, и принимается за свое печенье.

— Оказавшись на месте, я опознал Киллиана Рашборо, мы пару раз виделись. Я надел перчатки… — Кел извлекает их из кармана и выкладывает на стол, — и удостоверился, что он мертв. Щека была холодная. Челюсти и локоть — в трупном окоченении, но пальцы все еще двигались, равно как и колено. Ни в каких других местах я к нему не прикасался. Отступил от него и позвонил вам, ребята.

По его прикидкам, приличное равновесие между подчиненным и гражданским он выдержал. А еще, по прикидкам же, Нилон это замечает и анализирует.

— Классно, — говорит Нилон, кивая своему коллеге. — Все чин чином. И дальше вы оставались на месте преступления, пока не приехали оперативники?

— Ага. В нескольких ярдах, у моей машины.

— Видели ли вы кого-то еще, пока там были?

— Мимо прошел отец Трей. Джонни Редди.

Нилон вскидывает брови.

— Ах ты ж, вот так узнать-то, что у тебя друг погиб. Все нормально с ним было?

— Вид у него был довольно-таки потрясенный, — говорит Кел. Трей кивает.

— Он с вами не остался?