Охотник

Щепетнов Евгений Владимирович

Ослаб. Да, ослаб! И не только телом.

Грохот стальной двери, шаги, глуховатый, хриплый голос:

– Во! И урод здесь! Спит спокойно, козлина!

– Ты чего до него докопался, Сеня?

– Че-че, бабку замочил он, урод гребаный! Слыхали про бабку Надю? Вот он ее и задушил!

– Да ты че? В натуре? Вот гад! А откуда знаешь?

– Следак сказал. Грит, его Воскобойников притащил, прямо с бабки снял!

– Ни хера себе! Он че, мохнатый сейф вскрывал?! Че он на бабку-то полез?! Не – погодь, че-то не вяжется. У меня сосед покойный на коляске катался, так вот говорил – ничо не работает у этих инвалидов. Ниже пояса вабще ничо не работает. Так что гонишь.

– Че я гоню?! Ты базар-то фильтруй! Че услышал от следака, то и говорю!

Задушил! На бабке лежал! А че он там может, че не может – я те че, доктор, че ли?

– Так вот и не гони, раз не знашь. Мож, следак нарошно фуфло прогнал, а ты на ментовские штучки повелся! Че, в натуре, ментам веришь?

– А давай ево и спросим! Делов-то! Эй, ты, урод, просыпайся! Хорош дрыхнуть!

Сергар почувствовал удар – кто-то пнул его в колено, да так, что коляска развернулась боком к стене. Открыл глаза, готовый к бою, и в первую секунду не понял, где находится. Ему снился мертвый город, толпа бродячих трупов, и Сергар не очень удивился, когда перед его лицом возникла рожа, похожая на одного из тех, кто заполняет улицы убитых городов – бледная, с покрасневшими белками глаз и такая же бессмысленно-тупая.

– Проснулся?! Давай, говори обчеству, с какого… ты бабку завалил?!

Толстогубый хотел сплюнуть, но покосился на одну из лежанок и не решился. Плевать в «хате» – западло.

– Ты че молчишь, пялишься?! – не унимался парень. – Ты че, в уши долбишься, че ли, не слышишь?! А может, тебя надо научить, што старшим отвечают?! – Парень был не старше «Олега», но важность момента делала его великим, мудрым, старым.

Сергар молча смотрел на незнакомца, и в голове у него звенело – гулко, как в медном котле. Не отвечать! Держаться!

– Глянь! Опять спать вздумал! Ты че, не уважаешь пацанов?! Ах ты, урод гребаный!

Парень схватил Сергара за волосы, с размаху хлестнул его рукой по лицу. Широкая ладонь, пахнущая потом и мочой, скользнула по губам Сергара, выбив из них брызги слюны, попавшей на рубашку «собеседника». Замахнулся еще раз, но…

Вспышка ярости – мгновенная, яркая, утопившая мозг в желании бить, крушить, терзать!

Память не подвела. И пусть рефлексы еще не те, да и руки совсем другие, но эти руки тренированы, сильны – попробуй-ка подтянуться пятьдесят раз подряд! – и пусть даже не такие умелые, как прежние руки боевого мага, но…

Короткий, хлесткий удар в кадык! Толчок!

Хрип, бульканье, падение тяжелого тела, скрежет каблуков по каменному полу, и мысль: «Вот теперь мне конец! Что же я наделал?!»

– Гля! Он убил его! Пацаны, он Сеню убил! Ни… себе! Эй, начальник, «Скорую» давай! «Скорую»! Тут этот больной урод Сеню убил!

Через пять минут вокруг Сергара все завертелось, закружилось – на него снова надели наручники, зачем-то пристегнули к столу, привинченному к полу, стоявшему в комнате для допросов. Сбежалось все начальство – судя по большим фуражкам и звездам на погонах. Хоть Сергар и не особо разбирался в здешних званиях, он уже знал: чем больше звезд и чем звезды крупнее – тем главнее командир. Заглядывали в комнату, смотрели на инвалида в кресле, как на диковинку, как на раненого, но опасного зверя, сидящего на цепи, но не ставшего менее опасным.

Одним из первых появился участковый Воскобойников, он мрачно смотрел на своего «подопечного» и ничего не говорил. Да и что можно было сказать? Когда Игорь подошел ближе, прикрыв дверь, Сергар все-таки не удержался и негромко, вполголоса, сказал:

– Он первый напал. Ударил меня. Я был вынужден защищаться.

– Сокамерники говорят другое. Мол, он хотел поговорить, наклонился к тебе, а ты его ударил. Ни за что.

– Я тебе сказал, ты услышал. А там… хочешь – верь, хочешь – не верь. Игорь, мне поесть надо. Хоть что-нибудь. Баба Надя… – голос Сергара дрогнул и едва не дал петуха. Справившись с волнением, продолжил: – Она напоила меня снадобьем, после которого очень хочется есть. Мое тело сжигает само себя. Если я сдохну, вашему начальству не понравится. Придумай что-нибудь.

– Снадобье,

говоришь? – На широком лице Игоря прошла тень недоверия. – Ладно. Что-нибудь придумаю. Ты точно не убивал старуху?

– Игорь, не будь идиотом! Зачем мне было ее убивать?! Я испугался, что с ней сделалось плохо, полез проверить пульс, решил попробовать откачать… и тут мне врезали по башке. Все. Больше ничего. Вы же будете делать экспертизу, все будет ясно. Ты вот что скажи – что мне грозит за убийство этого придурка? Он, вообще, кто?

– Баклан, – не думая, сказал Воскобойников. – Мелкая шпана, горлопан. Не авторитетный. Что будет? Если драка была – лет пять могут дать. Но у тебя есть отмазка – ты инвалид и ты защищался. Толкнул его, стукнул и случайно попал в горло. Ты ему трахею перебил. Если бы вовремя помогли, дали дышать, он бы не сдох. Так бы – помер, да и хрен с ним – но… это убийство! Да еще в самом РОВД! Ты, подозреваемый в убийстве, появляешься в КПЗ и тут же убиваешь соседа по камере! Скандал! В общем, крутить тебя будут по полной. Я тебе сказал, как ты должен защищаться. Тебе дадут адвоката, но ты его особенно не слушай. Ему на тебя класть с прибором. Адвокаты и за деньги-то не больно работают, а уж бесплатно ты ему на хрен не нужен. Хорошо, если хотя бы поможет заявление оформить либо еще какой документ. И держись! Везде люди живут, и в тюряге тоже. Будь осторожен и в словах, и в делах, иначе может быть очень плохо. Жаль, что некому рассказать тебе о законах в тюрьме, я не успею, сейчас следователь должен подойти.

– Я знаю о воровских законах в тюрьме, – мрачно ответил Сергар. – Дядя Петя рассказывал. Целыми днями об этом болтал. Я запомнил. Зачем ты мне все рассказал? Про адвоката и про защиту? Ты мне поверил?

– Честно сказать, я с самого начала не верил, что ты убил бабульку. Почему тогда я тебя все-таки привез сюда? Скажу. Тебя можно задержать только на три дня. Экспертизу сделают за один день, может, два дня. Не больше. После этого тебя бы отпустили. Если бы я тебя отпустил сразу – начался бы скандал, но это не самое главное. Народ у нас горячий, они хлебнут горилки и… в общем – прибили бы тебя, и зачем мне это надо? Во-первых, меня бы точно наказали, если бы я отпустил подозреваемого в убийстве. А так – разобрались и отпустили. Во-вторых, убили бы тебя – тоже повесили бы на меня. Мол, отпустил, не обеспечил безопасность и так далее. Пострадали бы и мужики – их бы за тебя посадили. Так что… тебе лучше пока побыть за решеткой. Спокойнее – и мне, и тебе. И всем. Понял?

– Понял. Пожрать дашь?

– Скоро. Никуда не уходи! – Участковый ухмыльнулся и быстро, бесшумно вышел из допросной, не оглядываясь. Сергар же расслабился и застыл, закрыв глаза и стараясь унять дрожь. Его почему-то трясло. То ли от холода, то ли от нервного возбуждения. Что было довольно странно – что он, никогда не убивал людей? Это был честный бой – подонок сам напросился, и кто виноват, что у боевого мага сработали рефлексы?

Сергар полтора десятка лет занимался и воинскими упражнениями, и упражнениями для поддержания тела в боевом состоянии – как еще могла отреагировать его сущность на угрозу извне? Только уничтожением этой угрозы, и никак иначе! Боевые годы даром не проходят.

После ухода не прошло и минуты, как в комнате появилась симпатичная девушка в синей форме, которая усиленно напускала на себя важность и значимость. Следователь строго спрашивала Сергара о том, что произошло в камере, он вяло отвечал, находясь в странном, каком-то отстраненном состоянии. Голос девушки слышался далеко-далеко, как сквозь вату, и зудел, зудел, зудел.

От девушки пахло благовониями – здесь их называли «духами», этот запах смешивался с запахом тюрьмы, дав странную атмосферу, ни на что доселе не похожую. В коридоре гудели голоса, сливаясь в однообразный фон, прерываемый выкриками какого-то мужчины, чего-то требующего, чем-то возмущающегося. Сергара ничего не возмущало. Он ничего не требовал, ничего не хотел, только чтобы его оставили в покое.