Охотник

Брайт Камли

Лицо гужевого на несколько секунд представилось Найлу, и в душу снова закрались сомнения: уж очень не походил Нит на того Неизвестного, чей образ нарисовал в своем воображении Найл. Почему он сразу, безоговорочно поверил Исте? А вдруг его наводят на ложный след с целью поссорить с пауками…

Забыв про всякую осторожность, Найл опять попытался представить себе Нита, но это оказалось не так-то легко. Правитель чаще видел спину гужевого, широченную, в линялой тунике. Потом в памяти всплыли его мускулистые руки, сжимающие оглоблю… ага, мокрые, завившиеся от пота волосы, стянутые сзади в

хвост…

Для того чтобы установить мысленный контакт, надо сначала как можно лучше себе представить «собеседника». Если ты хорошо знаешь человека, много с ним общался то все получается легко, как бы само собой. Стоит, например, вспомнить деталь его одежды, которую он носит чаще всего, или прядь волос — и знакомый образ воссоздается почти мгновенно…

Здесь же происходило как раз обратное: постепенно, черточка за черточкой, Найл «собрал-таки» в памяти фигуру Нита, но несмотря на явное сходство, получился лишь истукан — кукла, которая никак не хотела оживать. Тогда Найл попытался опереться на конкретную ситуацию. Вот открывается дверь: первой входит Нефтис, за ней — Арант и последним — Нит. Что-то ведь Найл о нем тогда подумал… что? Как-то еще про себя назвал… «шедевр селекции» — точно!

Найл так увлекся, что не заметил, как вплотную приблизился к опасной черте…

Искорка воспоминания сразу оживила Нита: Найла всегда поражало это ощущение — миг, когда ты входишь в мысленный контакт, особенно если собеседник находится далеко. Точно бы в полной темноте ты долго вслепую обшаривал дверь в поисках замка, и вот наконец вставляешь ключ, поворачиваешь — и вспыхивает свет. Так произошло и сейчас. С той лишь разницей, что тут же все и закончилось.

Найла будто ошпарило кипятком: как мог он быть столь неосторожным, ведь Нит сейчас у смертоносцев, и любого пытающегося выйти с ним на связь, немедленно засекут…

Страх отступал постепенно, оставляя после себя гадкую слабость и ощущение неуверенности. Как вести себя завтра? Сделать вид, что ничего не произошло? Найл попытался представить: вот он выходит из дома, садится в повозку… стоп! Сразу или не сразу надо заметить отсутствие Нита? — Нефтис ведь может просто заменить гужевого, не докладывая. Ладно, заметил. Что дальше — искать, это ясно, но как: бить тревогу или потихоньку, не поднимая панику? Найл должен быть испуган? возмущен? удивлен? А если смертоносцы уже знают — из-за его глупой неосторожности — что он знает, где Нит?

Затем была еще Иста. Сначала Найл подумал, не спрятать ли ее в Белой башне, но отказался от этой затеи, сообразив, что тогда придется еще и разыгрывать представление в школе. Однако все это не шло ни в какое сравнение с тем, что предстояло выручать Нита.

Значит, Юс все-таки отомстил. Конечно, смертоносец предпочел бы сцапать Нита и расправиться с ним без всяких помощников — Найл в этом не сомневался — но Юс находился под стражей, да и дело опять же касалось не только его. Ну ладно Найл, который вырос где-то там далеко в пустыне; то, что его в свое время недооценили, было, несомненно, обидно. Но умудриться проглядеть Нита! И как ему удается так маскироваться? Найл сам, наверно, около получаса пытался хоть что-нибудь выудить из его сознания — и никакого результата. Если Иста

не обманывала, то в Ните просто обитали два разных человека.

Найл даже почувствовал невольную обиду, но сразу себя одернул: сам виноват, возомнил себя невесть кем. И выходит, прав Вайг: что-то роднило его с Каззаком. Только не Вайг, конечно, Нит… Поверил в свою исключительность и попался — по существу повторив ошибку Смертоносца-Повелителя. А парень оказался горячим: наломал дров… «Парень»… Нит ведь его ровесник! Тоже мне почтенный дедушка — Найл…

Невнимание, равнодушное отношение к людям, а как следствие — отдаление от них, взаимное непонимание, и наконец сюрпризы в виде взрывов и тому подобного. Это ему как правителю кажется: ну приди ты, ну скажи, чем недоволен — я все пойму. Я свой, я ваш, я такой же человек…

Когда и как успел он превратиться в того, к кому просто так не подойдешь, кого надо «пробивать», в толстокожего, самодовольного? Разве не за людей он боролся, когда, рискуя каждую секунду, пробирался к сердцу Дельты, когда стоял перед Смертоносцем-Повелителем, когда едва не принес в жертву самых близких ему людей: мать, сестер, старшего брата… Во имя чего?

Да и не за свободу людей даже он боролся — за дальнейшее их развитие, за эволюцию, за то, чтобы люди наконец сумели овладеть собственным разумом. Что толку истребить смертоносцев, если человечество без них вновь пойдет по тому же порочному кругу и повторит те же ошибки… И вот в результате к чему он пришел…

Найл словно проснулся, потрясенный, подавленный. Действительно, все эти бытовые, пусть и жизненно необходимые мелочи, связанные с каждодневной жизнью города, его усыпили, приземлили, заставили забыть о самом главном, о том, ради чего он…

Внутри Найл сейчас горел настоящий огонь, и он продолжал разгораться: от обиды за потерянное время, от ощущения собственного несовершенства, от безвыходности ситуации, в которую он угодил… Найл, который последние несколько минут ходил туда и обратно по комнате, вдруг остановился:

«Ну уж нет…» — подумал он и тут же с облегчением вздохнул.

Если бы кто-нибудь видел сейчас правителя, то поразился перемене, происшедшей на его лице: Найл улыбался. Он чувствовал себя почти счастливым. Безвыходной ситуации больше не существовало — она исчезла, испарилась. Найл не представлял еще, что конкретно собирается предпринять, но это теперь не имело значения, потому что когда уверен в собственных силах — все обязательно удается…

За окном по-прежнему было темно, но кусок неба, который виднелся на фоне башни, приобрел едва заметный оттенок синевы.

«Скоро рассвет…»

Найл вышел из комнаты и, осторожно ступая, направился в спальне; вставил в замочную скважину ключ («не напугать бы»), повернул — Иста сразу вскочила (она спала одетая поверх одеяла) и замерла, сидя на кровати. Привыкшие к темноте глаза Найла видели, как поднимается и опускается ее грудь.

— Это я — не бойся, — он подошел и сел рядом. — Ну как: выспалась? — потрясающе: уверенность, которую он ощутил в себе несколько минут назад, оказывается, проявлялась во всем. Нет, отношение к Исте не изменилось, но Найл больше не чувствовал себя рядом несчастным и обманутым.