Охотники и чудовища
Шрифт:
— Последняя битва! Последний рывок, господа, и один из вас станет королем! Так пусть же победит сильнейший! Тот, пред которым все Стальные лорды Харраса преклонят колени!
Стоит отметить, Доун не выглядел бодрячком. Ритуал в храме и на нем сказался, и снова внутри меня как будто что-то затрепетало. Радость? Злорадство? Скорее, лишь слабые отголоски этих чувств, но это все же лучше, чем ничего.
— Как мы и обещали, в этот раз ментальная битва будем совмещена с поединком на булавах. Будет сложно? Несомненно! Захватывающе? Мы
Рейкерд поднял вверх руку с зажатым в кулаке лоскутом алой ткани.
— Как только он коснется земли, начнется битва! — громогласно объявил правитель и разжал пальцы.
Яркая, как кровь, ткань соскользнула с его ладони и, плавно паря, полетела вниз. Дворец и его окрестности, казалось, объяла мертвенная, оглушающая тишина.
Я смотрела на Мэдока, сжимавшего в руке оружие. Собранный, готовый к бою. Готовый к тому, чтобы стоять до конца. Ворот тонкой рубашки трепал ветер, в зеленых, таких родных глазах застыла отчаянная решимость. В то время как лицо Рагнера искажала премерзкая ухмылка.
А ведь Доун все спланировал. Моя внезапная гибель может изменить ход битвы, если этот мерзавец вдруг начнет проигрывать.
Секунда, другая, третья. Еще мгновение… и еще… Алый лоскут коснулся промерзшего камня, и я поняла, что все это время даже не дышала. А теперь не смогу вздохнуть и подавно.
Прикрыла глаза, понимая, что бой начался.
Долго сидеть с закрытыми глазами у меня не получилось, я их почти тотчас открыла. Заметила, как по небу растянулась мерцающая сеть чар. Своеобразной клеткой она сомкнулась вокруг курдонера, расстелилась по земле морозным узором.
— Следящие заклинания, — подавшись ко мне, объяснила Одель. — Благодаря им весь Харрас сейчас видит все то, что видим мы.
— Без тебя догадалась, — огрызнулась я, но как-то совсем без энтузиазма. Тускло и вяло.
— Даже так? Неожиданно, должна сказать! Еще совсем недавно ты не отличалась особой сообразительностью, — уколола меня наина. — И все-то тебе надо было разжевывать, объяснять. Знала бы ты, как же меня раздражало, когда ты о чем-то спрашивала. Иногда даже начинало казаться, что никакая ты не Филиппа, а пришлая, занявшая место несчастной сиротки.
Вот тут уж я ощутила целую гамму эмоций: от ненависти к мерзавке до самой настоящей паники.
Стоило отдать Одель должное — дурой она не была. Интересно, если я сброшу ее с балкона, Доун сильно расстроится? От перестановки слагаемых сумма ведь не меняется. Свалится одна наина де Горта или другая — может, все равно зачтется.
— Но будь ты иномирянкой, уже давно начала бы звереть. А так ты просто неотесанная деревенщина. Видимо, все дело в материнском наследии.
— Одель, еще одно слово, и я действительно озверею. Тогда уже никакие чары не спасут тебя от меня.
— Я же говорю, дикая, — буркнула наина, но все-таки притихла.
Послав ее к шертам, чертям и демонам (пусть
Даже издали я видела, как на шее у Мэдока пульсирует жила. Как по вискам струится пот, несмотря на мороз. Как напряжены его плечи и бугрятся на руках мышцы. Что бы сейчас ни происходило между Стальными, это было во сто крат тяжелее любого поединка.
Тишина подобно следящим заклинаниям растянулась над дворцом, накрыла его незримым пологом. Долгая, изматывающая, напряженная. Казалось, ей не будет конца и края, и, наверное, я была этому в какой-то степени даже рада. Жуткие шипастые палки в руках хальдагов откровенно пугали, а щиты особо не успокаивали. Пусть лучше вот так и стоят, сохраняя дистанцию.
Жаль, все хорошее рано или поздно заканчивается. Вот и тишина взорвалась, разлетелась осколками, когда Доун рванулся к де Горту. Яростно зарычав, Стальной бросился на Мэдока. Кто-то из наин ахнул, кто-то испуганно вскрикнул, а я вцепилась в плащ и сжала пальцы так, что даже через толстую ткань почувствовала, как ногти больно вонзаются в ладони.
В последний момент Мэдок успел прикрыться щитом от сокрушительного удара булавы, а Доун, не теряя зря времени, уже снова бросился на него с ожесточением и какой-то звериной яростью. Герцог почти не нападал. По большей части отражал выпады соперника. Было видно, что с каждой новой атакой это дается ему все сложнее, что он слабеет. Вот треклятые шипы прошлись по руке де Горта — он не успел ни прикрыться, ни увернуться. Вспороли рубаху, тут же окрасившуюся алым.
Проклятый Доун!
— Ну вот, как я и говорила, он проигрывает, — констатировала Одель с явным удовлетворением и даже торжеством.
И Рагнер тоже торжествовал. Казалось, каждый раз, когда Мэдок отступал, падал на колено или из последних сил отражал нападение, силы этого демона возрастали и крепли. Азартно улыбнувшись, Доун вскинул руки перед коленопреклоненным соперником, всем своим видом показывая, что вот он — без пяти минут победитель!
Каменный король.
Несокрушимый Стальной лорд.
— Я даже немного разочарована. Думала, наш женишок хоть немного поборется, — наигранно горько вздохнула змея-невеста.
Яростный рывок, и Доун замахнулся с явным намерением обрушить свое адское оружие Мэдоку на голову. Кажется, в тот момент у меня остановилось сердце. А может, оно уже давно не билось, замерло в ожидании окончания этого кошмарного поединка.
Мэдок успел прикрыться, но под тяжестью удара рухнул на оба колена. К тому моменту зрители уже повскакивали со своих мест и, облепив балюстраду, с азартом следили за ходом битвы. Рейкерд, старшие лорды, невесты — на лицах всех читалось одинаковое выражение.