Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков

Митрофанов Владимир

Однако разом все пока не кидались. Чернявый передвигался чуть вразвалку — борцовской походочкой — явный спортсмен, разминал шею, поигрывал кулаками, почти что боксируя.

— Ну, чё, русский, давай один на один! Посмотрим кто круче: Чечня или Россия? — обратился он к Ванечке.

Он даже хотел для разогрева шлепнуть Ванечку ладонью по лицу, но, понятное дело, не попал. Ванечка очень внимательно за ним наблюдал, словно находился на ринге во время спарринга, и легко увернулся. Драться ему совсем не хотелось, но выбора тут не было. Надо было разыграть лоха — вдруг бы отпустили.

— Аслан, давай! — хлопнули в ладоши зрители и даже стали приплясывать, топтаться на месте.

Задира хотел еще раз шлепнуть Ванечку по лицу, но снова не попал: простейший уход, уклонение назад — это в любом человеке

как рефлекс. Затем Аслан ударил уже ногой — и тоже не попал. Кот несколько успокоился, однако спину старался не подставлять. Ванечка не знал, что делать дальше: валить сразу или потянуть время. Свалить сразу означало бы обидеть, поэтому надо было сделать это как бы случайно. Аслан кинулся уже с серией ударов и в этом шквале в какой-то момент Ванечка легонько стуканул его в подбородок, а сам сделал вид, что и ему самому тоже попало. Черненький сразу свалился снопом, помотал головой, поднялся, но даже от такого слабенького удара он с полминуты не мог оправиться, моргал глазами и тряс головой. Однако собрался и кинулся снова, но уже как-то вяло, и опять Ванечка ткнул его кулаком несильно туда же. И снова Аслан упал. Сел на земле, начал думать. В этот момент с гортанным криком кто-то кинул сидящему бойцу нож. Вот тебе и честная игра! Ванечка, впрочем, не удивился, тут же подскочил, врезал сидящему носком ботинка в висок и сам поднял лезвие. Далее было мгновенное движение вперед и три удара по трем фигурам, стоящим рядом: одному колющий в бедро и двоим режущие — по рукам и плечу. Только тут оставшиеся трое начали приходить в себя: отпрыгнули, заругались, полезли за ножами. Но Ванечка сумел достать и еще одного, сделав неглубокий, но длинный порез грудной мышцы. Кровь буквально хлынула оттуда струей, пропитывая свитер. В это время Кот удачно вмазал еще одному ногой в живот, и тот, кашляя, упал на асфальт. Вдвоем по-быстрому свалили и последнего. После этого сыщики бросились бежать прочь со всех ног. Ванечка нож забрал с собой, потом на ходу обтер рукоятку и сунул оружие в ливневый сток.

Остановились отдышаться только квартала через три.

Запыхавшийся Кот ликовал:

— Я думал, живыми не выберемся! Теперь сюда в этот район в ближайшее время лучше не соваться.

— Фигня, мы же никого не убили. Мы для них все одинаковые — на одно лицо, как и они для нас.

Коту, между тем, не повезло: порезали ножом куртку. Кто-то все-таки пырнул его ножом в бок, но бронежилет не проткнул.

Потом, уже дома, Кот, чертыхаясь, засовывал пальцы в дырку, и Ванечка, работавший в тот день без жилета, тоже вложил туда и свои персты, как Фома неверующий.

— Ну, Петрович! Ну, гений! — бормотал Кот. — Вот молодец мужик, все заранее просчитал! Что значит жизненный опыт!

— Да он просто хорошо знает этих черных: они всегда нападают гопой и с ножами. У них так принято. Такая у них тактика.

— Хуяктика! Теперь надо новую куртку покупать!

— Эту заклей какой-нибудь аппликацией. Еще походишь!

— Да иди ты! Хрен теперь заклеишь! Жалко куртку-то. Пусть выдают для работы спецодежду из кевлара…

На следующий день Кот продолжал ворчать:

— Вообще надо бы на время затихариться, найти работу поспокойнее. Следить за кем-то — так было хорошо. Блядство наблюдать. Уже надоело каждый день мочилово. Хотя начинаешь привыкать. Я помню, как-то однажды подрался в школе, так разговоров было на год, а тут уже и на следующий день не помнишь, что и было. Я вчера после всего этого дела пришел домой, поужинали мы с Валентиной, легли, стали кино смотреть — я сразу все и забыл. Наутро ничего уже и помнил, да и вспоминать не хочу.

— А что вчера было-то? — заинтересовался и Ванечка. Он тоже вчерашнее помнил как-то смутно.

Попытались вспомнить и сосчитать точное количество нападавших и не смогли: то ли семь, то ли восемь. Кот пришел к выводу, что число противников не имеет существенного значения: главное вырубаешь лидера и потом начинаешь бить остальных. Ванечка же считал, что максимум возможного это биться вдвоем против шести: далее уже контроль теряется. И молодежь встречается нынче отмороженная, опытная и неплохо обученная, а среди бандюков вообще много бывших спортсменов-единоборцев. Кот же после того случая отчего-то уверовал в свою неуязвимость, начал нарываться и вскоре попал в

очень неприятную ситуацию. Только сказал слово поперек, как сразу же и пропустил сильный удар в лицо, почти на него не среагировал, на несколько секунд потерял ориентацию, что в подобных ситуациях чрезвычайно опасно, поскольку судьи, который определяет нокдаун и дает бойцу на ринге девять секунд, чтобы прийти в себя, на улице нет, а есть злая сила, готовая тебя свалить и месить ногами. Ванечка тогда Кота прикрыл, хотя тоже пропустил несколько сильных ударов рукам и ногами по корпусу. Потом, на следующее утро, матерясь, растирал на бедре и ребрах здоровенные синяки: как пятна от линяющих джинсов. Противник тогда попался опытный, крепкий, но Ванечка своим коронным все же достал его точнёхонько в подбородок, а Кот уже после добивал ногами, сам отплевываясь кровью и матерясь. Этого парня и еще двух его товарищей отделали тогда здорово, но и самим попало.

Кот после этого дела предложил:

— Поехали к Тамаре, если что, она скажет, что мы весь вечер и всю ночь провели у нее в фитнесцентре. Она на ментов злая: ее мужа Сашу посадили просто так, якобы за наркоту, скорее всего, подкинули, четвертый год парится на зоне в Форносове. Я как-то раз ее трахнул, она мне с тех пор иногда помогает. Мы дружим. Один трах ни к чему не обязывает, но людей сближает. А вот два траха это уже отношения. Чем жена отличается от чужой женщины? Официальным документом и тем, что с ней имеешь регулярные половые контакты. Поехали к ней, предупредим на всякий случай. И срочно надо выпить. Машину там оставлю до утра.

У фитнесцентра с ЧОПом был договор на охрану. Заведовала им эта самая Тамара Березюк. Ей и позвонили.

Тамара визиту ребят обрадовалась. Эта была стройная крашеная блондинка, тренер по аэробике. На вид ей было лет двадцать семь. Как говорил Кот, «самый ебучий возраст». Она быстро собрала на стол, включила сауну.

Между прочим она сообщила:

— Саша звонил из Форносова, жалуется: на зоне вдруг стали изымать мобильные телефоны, прятать их стало труднее, наказание за это стало жестче, — такое же, как за выпивку. Вроде и несложно спрятать, но в каждом отряде обязательно есть типы, которые стучат в оперчасть.

Ее Саша отсидел уже четыре года — ровно полсрока — и надеялся на условно-досрочное освобождение — УДО. УДО использовали как легальную лазейку в случаях, когда суда было не избежать и приходилось все равно садиться, но люди сидели не восемь-десять лет, а четыре-пять, а бывало и год-полтора, причем по тяжелым статьям. Судье уже заслали деньги, было дорого, но все родственники вложились, пять тысяч долларов занесли через адвоката. Успех был гарантирован почти на сто процентов: нужно было только дождаться августа. Говорят, в таких случаях судья, прочитав дело, принимает решение самолично. Сашино дело было не громкое, никто копаться не будет, убийство на нем не висело, а только похищение человека в составе преступной группы. Свои полсрока он уже отсидел без замечаний. Характеристики из колонии опять же у него были хорошие — тоже, естественно, это дело проплатили. Оставалось только дождаться. После утренней поверки Саша обычно снова ложился спать и спал до обеда, а вечером занимался в спортзале, пытался поддерживать форму и в этот раз заказал, чтобы привезли каких-нибудь витаминов.

Еще Тамара рассказала, что на зоне теперь в ходу электронные деньги и как она их переводит туда. С Котом они весь вечер переглядывались. Еще Ванечка заметил, что она будто случайно прикоснулась к нему грудью, когда наклонялась над столом, а потом приладилась сесть на колени. Кот тут же вспомнил еще одну историю про УДО:

— Один бывший опер рассказывал, как они долго ловили одного убийцу, наконец, поймали, состоялся суд, все такое и вдруг через три года они встречают его на улице — понятно, сразу же за пистолеты, хватать, а он им: «А я освободился!» Проверили по базе и действительно — получил УДО! Пошли к своему начальнику, тот звонит в прокуратуру: как же так? Те проверяют дело — все законно, снаружи — все чисто: имеется решение суда по применению в отношении данного гражданина УДО. Человек исправился. Известно, что только насильники-педофилы никогда не исправляются, а когда их отпускают, они сразу же берутся за свои гнусные дела. Рецидив девяносто процентов. Говорят, скоро им будут яйца отрезать.