Охотники за каучуком (Роман об одном виде сырья)
Шрифт:
Сопровождаемый пришельцем, он переходит в тесную соседнюю комнатку, которую он называет своей «конторой». На грубо сколоченном столе стоит письменный прибор, разбросаны письма и несколько засаленных тетрадок.
— Так вот! — говорит Рейеш, останавливаясь у стола и разглядывая Бенито. — Значит, хочешь работать у меня. Ты не здешний, я тебя не знаю.
— У нас была своя хижина, — отвечает Бенито, — в шести днях пути отсюда. Половодье унесло обеих коз, лодку — все наше добро. По дороге умер ребенок. Мы с Сарой только сегодня пришли
— С Сарой?
— Это моя жена. Она ждет там у дома. Сеньор! Дайте ей поесть. Ради всего святого! И я сейчас же отправлюсь в лес!
Рейеш внимательно смотрит на него.
— Послушай, — говорит он, сомневаясь. — У тебя лихорадка. Ты сейчас свалишься от усталости…
— Нет, я сильный! Мне и раньше приходилось собирать каучук! Никто не знает лес лучше меня!
— Это просто преступление посылать тебя в таком состоянии, — говорит Рейеш.
В голосе Бенито слышны сдавленные рыдания.
— Вы еще не знаете меня! Вы не знаете…
Он умолкает, вытирает мокрое от пота лицо и нервно проводит рукой по длинным волосам.
Рейеш стоит у окна. Взгляд его останавливается на женщине, которая сидит на корточках в тени дома и, несмотря на жару, кутается в одеяло, из-под которого видны ее босые ноги.
— Сара! — почти беззвучно произносит Бенито. — Она уже два дня ничего не ела. О господи, дайте ей что-нибудь, сеньор!
Помолчав, Рейеш спрашивает, не оборачиваясь:
— Значит, тебе нужны деньги?
— Если бы вы поверили мне хоть немного в долг!
Наконец Рейеш говорит:
— Можешь получить у меня лодку.
Бенито облегченно вздыхает.
— Тебе понадобится ружье, затем гамак, котелок, сетка от москитов, порох, мука, мясо… — перечисляет Рейеш.
Он возвращается к столу, перелистывает тетрадь, раскупоривает бутылку с чернилами, достает перо. Качает в раздумье головой и добавляет:
— А еще тебе нужен хороший нож.
Чернила густые и черные. Перо скрипит. Рейеш поднимает наконец голову и видит перед собой мутные от лихорадки глаза Бенито.
— Здесь все записано. Теперь пойдем вместе на склад. Получишь все, что тебе нужно, — все! И кроме того, аванс в десять мильрейсов! Будешь привозить хороший каучук, сможешь неплохо заработать! А теперь подпиши вот здесь.
— Я не умею писать, — говорит Бенито.
— А читать?
— Тоже нет.
— Ну, поставь внизу крест.
Рейеш смеется.
— Я не боюсь, что ты удерешь со всеми вещами. Не захочешь же ты бросить жену.
Бенито вздрагивает.
— Разве она должна остаться здесь?
— Как хочешь, — отвечает Рейеш. — Места у меня, правда, маловато, но иногда бывают гости, так что она могла бы убирать в доме и готовить.
Бенито растерян.
— Но ведь я хочу взять ее с собой!
— В болото? Ты как будто не похож на человека, который хочет убить свою жену.
— Сеньор!
— Bueno. Допустим, она уедет с тобой. Но кто мне поручится, что ты вернешься
Неловким движением Бенито берется за перо. Пальцы его дрожат, когда он выводит на бумаге крест.
Два раза в год в Санта-Клару приходит речной пароход. Обычно он бросает якорь напротив свайных домов, посреди реки и стоит там несколько часов. На лодке с парохода перевозят в колонию провиант, одежду, инструменты, оружие, водку, а иной раз и несколько писем. А от домов торговцев к пароходу тянутся цепочки челноков, груженных большими кипами каучука и чайного листа. Потом с борта раздаются пушечные выстрелы, судно разворачивается и медленно, пыхтя и отдуваясь, идет обратно в Манаус. Там каучук перегружают на океанские корабли, доставляющие его во все страны света.
2
Бенито позвал жену в дом, и Самон Рейеш повел его на склад, чтобы отобрать индейцу лодку, ружье и множество других предметов. Выдав снаряжение, торговец один возвращается в комнату, где сидит англичанин.
— Вот вы, мистер Викхэм, путешествуете по стране! Ищете растения и хотите познакомиться со здешними людьми, — говорит Рейеш, усаживаясь на пустой ящик.
Он вытирает рукавом мокрый лоб и продолжает:
— Приедете домой, так расскажите своим друзьям, что за собачья жизнь тут у нашего брата! Семью оставляешь в Буэнос-Айресе, а сам торчишь в этой грязной дыре, трясешься от лихорадки и надрываешь последние силы. Месяцами ждешь парохода, ругаешься с этими индейскими рожами, теряешь здоровье, а в результате одни неприятности и москиты. И все это за паршивые две тысячи мильрейсов, которые нью-хейвенская «Гудьир компани» платит за полную лодку каучука. Дерьмо!
— Почему же вы возитесь с этим каучуком, если ничего на нем не зарабатываете?
Помолчав, Рейеш отвечает:
— Это, конечно, чепуха. Кое-что я все-таки зарабатываю. А торговать все равно чем-то нужно.
Англичанин, посасывая трубку, качает головой, возражает Рейешу.
— Что вы сказали? — переспрашивает тот. — По-португальски вы еще… Гм, вы ведь недавно в этой стране.
Англичанин объясняет:
— Я сказал — ошибаетесь! Я не торгую. А тоже живу…
— Еще бы! Чиновник лесного управления в Гондурасе, не так ли? У вас постоянное место. А у меня?
С реки слышится звон гитары. К нему примешиваются пьяные крики и женский визг. Рейешу это знакомо: в притоне Хосе Эставана сборщики чайного листа и каучука прощаются с Санта-Кларой.
— Возьмите хоть этого Бенито, — говорит он, снова обращаясь к англичанину, — этого парня, который только что был здесь! Тоже уже пьянствует у Эставана. А мне придется кормить его жену! Теперь она будет жить в моем доме и есть мой хлеб. Ее мужа я снарядил, чтобы он мог отправиться в лес. Так приходится выручать многих, у кого нет своей лодки.