Охотники за Костями

Эриксон Стивен

От капитана одного из немильских кораблей были получены интересные новости; именно их и обсуждали до сих пор Адъюнкт и виканы.

— В малазанских источниках есть сведения о народах за Катальским морем? — спросила Тавору Нетер.

— Только одно название, — ответила Адъюнкт. — Кенеб, как вы сказали?

— Напасть.

— Да.

— И больше о них ничего не известно? — сказала Нетер.

Ответа не прозвучало, однако казалось, что виканы чего-то ждут.

— Это интригует, — сказала наконец Адъюнкт. —

А учитывая ураганный ветер, нам вскоре на личном опыте предстоит узнать, что за народ в этой Напасти.

Капитан сообщил — пересказал слухи — о другом эдурском флоте, что видели на день раньше. Далеко к северу около двадцати ладей стремились пробиться на восток против нескончаемого ветра. Корабли в плохом состоянии, заявлял капитан. Поврежденные, с креном. Это или шторм, или недавняя битва. Как бы то ни было, они не желали бросить вызов Немилу — само по себе необычно, ведь рейдеры Эдур грабили торговые корабли почти два года, и в те случаях, когда их не сопровождал военный эскорт, последствия для устарелых бирем оказывались катастрофическими.

Любопытные вести. Адъюнкт выпытывала у капитана сведения о Напасти, о жителях большого гористого полуострова на западе от Катальского моря (это море, по сути, представляет собой глубокий залив, на южной оконечности которого находится сердцевина Немильского королевства). Но капитан лишь мотал головой, будто онемев.

Нетер тогда предположила вслух, что эдурский флот столкнулся с этой Напастью; однако капитан продолжал упорствовать.

Сейчас малазанский флот шел через устье Катальского залива, как он назван на имперских картах. Немилец утверждал, что корабли пройдут его за четыре дня — это при идеальных условиях. Однако головные суда флота уже миновали четверть расстояния.

Тут не только ветер. "Магия или что — горизонт странно смазан, особенно в стороне суши…"

— Об Эдур эти немильцы говорят охотно, — заметила Нетер.

— А вот о Напасти молчат, — добавил Нил.

— Нелегкая у них история, — произнес Кенеб.

Все поглядели на него.

Кенеб пожал плечами: — Я просто предположил. Немил явный экспансионист, а это предполагает… дерзость. Они поглотили племена Треллей, доказав тем самым свою силу и "правоту". Наверное, Напасть представляет символ противоположного рода. Что-то, устрашившее или умалившее Немил. Ни то, ни другое чувство не соответствует их представлениям о величии. Потому и молчат.

— Ваша теория не лишена правдоподобия. Спасибо, Кулак, — ответила Адъюнкт. Она не спеша оглядела мятущееся небо востока. — Умалившее, да, — пробормотала она. — В своих писаниях Дюкер упоминает о множестве уровней военного противостояния — от солдата лицом к солдату до богов, вступивших в смертельный поединок. На первый взгляд, кажется дерзостным полагать, что такие крайности могут сходиться… но Дюкер далее заявляет, что причина, рождающая великие последствия,

может исходить от обоих полюсов.

— Утешительно так думать, — согласился Кенеб. — Мало я знаю богов, с которыми захотел бы столкнуться прямо сейчас.

— Может быть, — ответила Адъюнкт, — кое-кто согласился бы с вами.

Кенеб нахмурился: — О ком вы, Адъюнкт?

Она бросила косой взгляд.

"Итак, моменту необычайной откровенности конец. Да уж. Что же она пыталась сказать? Что она готова ко всему? — но это я и так знаю. Что-то еще?

Нет".

* * *

Калам протолкался между ящиков и сел рядом с Быстрым Беном. — Это официально, — сказал он в пыльную тьму трюма.

— То есть?

— Мы все еще живы.

— О, это же хорошо, Калам. Я вертелся как на угольях, ожидая такой новости.

— Этот образ мне ближе реальности.

— То есть?

— То есть тебя, прячущегося в трюме с внезапно раздувшимися подштанниками и лужицей вокруг.

— Ты ничего не понимаешь. А я… Я понимаю больше, чем хотелось бы…

— Невозможно. Ты пьешь тайны, как Хеллиан ром. Чем больше ты знаешь, тем веселее и навязчивей становишься.

— Ах так? Я знал секреты, которые ты захотел бы услышать, и собирался рассказать. Но теперь — передумал…

— Говори, колдун, или я иду к Таворе и рассказываю, где ты сидишь.

— Так нельзя. Мне нужно подумать, черт тебя.

— Говори. Можешь подумать в процессе, ибо для тебя эти два дела явно не связаны.

— Отчего ты такой злой?

— От тебя.

— Лжешь.

— Ладно. От себя.

— Уже лучше. А я знаю, кто нас спас.

— Неужто?

— Ну, он хотя бы пустил первый камень с горы.

— Кто он?

— Ганоэс Паран.

Калам оскалился: — Ну, я удивился меньше, чем ты ждал.

— Тогда ты идиот. Он сделал это, побеседовав с Худом.

— Откуда знаешь?

— Я был там и слушал. У Худовых врат.

— И зачем ты там околачивался?

— Как? Мы же собирались умереть?

— И ты хотел оказаться первым в очереди?

— Необычайно остроумно. Нет, я собирался торговаться, но теперь неважно. Как раз Паран и заключил сделку. Худ кое-что сказал. Он хотел кое-чего… клянусь его дыханьем, я поразился. Дай расскажу…

— Давай рассказывай.

— Нет. Нужно подумать.

Калам закрыл глаза и оперся спиной о какой-то тюк. От тюка пахло овсом. — Ганоэс Паран. — Он помолчал. — Думаешь, она знает?

— Кто, Тавора?

— Да кто же еще?

— Не знаю. Но не удивился бы. Фактически никакое открытие относительно нее меня не удивит. Может, она прямо сейчас нас подслушивает…

— Ты чувствуешь?

— Калам, сегодня что-то бродит по флоту, и что бы это ни было, оно мне не нравится. Как будто совсем близко — а едва я соберусь схватить за горло, оно уплывает прочь.