Охотники за сновидениями. Рай
Шрифт:
Я была готова поглощать всю эту растительность остаток жизни, но иногда меня все же тянуло к привычному, чему-то безвкусному и кашеобразному, и тогда я шла и покупала какой-нибудь витаминизированный коктейль, и пила спокойно эту «жижу», как раньше называл функциональную питательную смесь Леон.
В будущем питательная смесь, в-основном, была четырех цветов: бежевая, голубая, желтая и коричневая. Только на островах отдыха иногда можно было наткнуться на другие оттенки – голубую лагуну – окрашенную в морской аквамариновый, орех – бежево-каштановый, карамель – молочно-золотистый и клубнику – розового или красного цвета.
Кстати,
И как только мозг Леона так быстро переключился на совсем иной язык? Хотя, я слышала, что после амнезии такое бывает.
После закрытия портала я успела провести свое маленькое расследование. Конечно же, никакого взрыва, как писали в интернете, не было. Точнее он был, но это случилось из-за остаточной энергии от закрытия портала (странно, что ее оказалось так много). Но амнезия Леона была связана не с остаточной энергией. В дротике корпорации, который попал в Леона был не только транквилизатор, но и «Нёбиум» – всем, кто решит выйти за пределы круга, стирали память. По всей видимости, в меня попасть таким не успели, по какой-то причине в меня прилетел лишь транквилизатор.
Я рассчитывала на то, что найдя Леона – вместе с ним найду и ответы на другие свои вопросы. Откуда появился портал? То, что это был именно портал, я узнала из рассказа Ворона. Почему Леона не оказалось рядом со мной, куда он исчез?
Я зашла в кафе. Красивой мелодией отозвалась в уголке музыка ветра. В разгар воскресенья народа за столиками было очень мало. Это и понятно: погода шепчет. Сейчас не то время, когда хочется печь яблочные шарлотки в уютных домах. Пляж, отпуск – вот что занимает умы людей в данный момент. Я же считаю, что у жизни не бывает выходных, поэтому всегда нужно что-то делать. Даже в воскресенье.
Я взяла на пробу фраппучино с мятными нотками, лаймом и эстрагоном. Лимонада почему-то не хотелось.
За полчаса я успела пролистать всю ленту популярной соцсети, и уже успела заскучать, как вдруг мне на глаза попалась красивая брошюра с изображением ловца снов на главной странице. Конечно же, ловец снов не мог не привлечь мое внимание. Я ловким движением руки подтянула брошюру к себе.
«У индейцев есть свой амулет, который защищает спящего от злых духов и изгоняет кошмары. Называется он «ловец снов», и представляет собой паутину из ниток, веточек, или оленьих жил, которые натянуты на круг ивовой ветви. К ветви прицепляются соединенные друг с дружкой перья.
Круг – это символ жизненного пути человека, а множество нитей – это дорожки, которые выбирает человек. Паутина это идеальный круг, в центре которого всегда есть отверстие. Через это отверстие она пропускает добрые сны, а злые запутываются в ней, и исчезают с рассветом.
Наверное, истинное значение снов в нашей жизни пока недостижимо. Но к ним стоит относиться более внимательно, ведь как факт они имеют место быть в прошлом, настоящем, и будущем. Поэтому желаю Вам не только спокойных сновидений, но и проснуться вовремя».
О да, проснуться вовремя!
После того, как я оказалась у закрывшегося портала, мне пришлось начинать жизнь заново. Пошарив тогда у себя в карманах, я обнаружила колоду карт в синем бархатном мешочке. Я была уверена, что у меня её не было с собой, ведь подобные карты – это устаревший предмет. Кто и когда подложил мне их в карман – непонятно… Но, тем не менее, я решила оставить их у себя. Это оказалось правильным решением. Вскоре я познакомилась с истинным значением и возможностями колоды Создателей.
Ворон тогда здорово помог мне. Приютил у себя. Он жил в небольшом деревянном доме. Остальные десять домов будущего Лагеря Охотников мы построили позже – очень быстро, буквально за три месяца. Там, в доме Ворона, у меня и случилось первое сновидение. Я уснула впервые после случившегося, «отключилась на время», как называли это в моем времени. «Или уже не моем времени», – одернула я себя. И вместо того, чтобы просто пребывать в забытье, как обычно, я оказалась в замке. Такое я видела только на проекциях в воспитательном сообществе. «Странно, я видимо, сильно ударилась головой, раз мне кажется, что нахожусь в проекции», – подумала тогда я.
В роскошном зале, в кресле сидел Ворон. Он посмотрел на меня и сказал:
– Ты спишь, Элла. Просто спишь… Понимаешь меня? Это – сон. Сновидение… Это так называется.
– Что это значит? – спросила его тогда я. – Что такое сон?
Глаза Ворона блеснули, и он рассказал мне о сновидениях очень многое.
Мне приснился не просто сон. Это был мой первый сон. И он был осознанным сном. И даже больше – контролируемым. Ворон назвал его "светимым сном, дремой". Он очень удивился тому, как легко я сохраняла осознание в сновидении сама, без его помощи.
В новом для меня мире я стала одеваться по-новому: технологичный костюм из моего времени был бы слишком заметен. Серебряный облегающий, словно вторая кожа, комбинезон обрамляла такая же юбка. Он больше не подходил для жизни в новых условиях и выглядел слишком вызывающе. Рассматривая принесенную Вороном одежду, я выбрала вещи в стиле Ши: он мне показался диким, природным… Перекликающимся с той дикой магией, которая не так давно проснулась во мне. От прошлой жизни я оставила только цвет волос – расставаться с ним я не была готова. К тому же, поддерживать его, в отличие от остальных девушек, мне не приходилось. Мои волосы сами по себе росли именно сине-фиолетового цвета, что не было удивительным для моего времени, но было совершенно в новинку здесь. Такого цвета волос можно сейчас было достичь лишь специальным окрашиванием. Мне же оно не требовалось.
Я чувствовала, будто бы Вселенная отдает мне долг за все то, чего я была лишена. Все эти силы, которые проснулись во мне, мечты… То, как легко у меня все получалось, почти игриво, в отличие от других Охотников…
Я осознавала, что, еще до того, как мы оказались в этом времени, моя привязанность к Леону начала перерастать в нечто большее. И это совсем не то же самое, что я чувствую к Ворону. Любовь к Ворону – если это вообще можно назвать любовью – была больше похожа на плач отчаяния. А любовь к Леону – это… Я осеклась. Как же мне было жаль, что он меня больше даже не помнит…