Охотники за сокровищами
Шрифт:
– Ты шутишь, да?
Вообще-то, я надеялся на совсем другую реакцию.
– Я не шучу, Бек, – сказал я.
Мы спустились в самый низ и двинулись в сторону носа.
Та Комната была крайней из всех. Мы встали перед Дверью и уставились на Замок.
– Вдруг папа зашел туда, когда был шторм, ну, чтобы спрятать какие-нибудь особо важные документы или запереть карту сокровищ в герметичный ящик, а тут волна в борт как даст, с полки что-нибудь упало – бац! – папе по затылку, и он остался лежать без сознания.
– Ты
– Но ведь такое может быть.
– Так почему мы его не видели, а? Очнись, Бик! Мы же тут и стояли, помнишь? Если нет, я тебе напомню. – И она изобразила бульканье и плюханье, а потом сделала вид, что у нее вода в горле. – Мы стояли по шею в воде, и я что-то не припомню, чтобы папа плыл мимо. А по-другому он бы до Той Комнаты не добрался.
– Ну, вы же не все время торчали здесь. Может, папа залез через потайной люк с палубы.
А, да, я же вам, кажется, не говорил: на «Потеряшке «есть целая куча разных потайных люков, секретных дверей и тайников. Когда вокруг рыщут пираты, а ты как раз поднимаешь со дна моря сокровище, полезно иметь какое-нибудь местечко, где можно спрятать драгоценный груз. Вот, посмотрите на рисунок. Конечно, Бек не стала рисовать все тайники, пустотелые мачты и секретные проходы в точности – иначе какие же они тогда секретные? – но общее представление получить можно.
Впрочем, когда я выложил свои соображения насчет папиного тайного проникновения в трюм через секретную дверь, у Бек в глазах зажегся нехороший огонек. Стало ясно: начинается Близнецовая тирада, раунд номер 426.
– Не выдумывай, Бикфорд! Папа погиб!
– Нет, Ребекка! Он в Той Комнате!
– Этого. Не. Может. Быть.
– Может.
– Ага, ага. Добро пожаловать в реальность, Бик! «Может», ха!
– Спорю на что угодно – он там! Упал и лежит.
– Он погиб, Бик.
– Нет, это тебе только так кажется!
– Потому и кажется, что погиб!
– Он, наверное, голодный, пить хочет…
– Нет!
– А вот и да! Надо сделать ему сэндвич. Или принести белковый коктейль.
– Бикфорд, он ни есть, ни пить не будет. Он погиб, умер! А мертвые, знаешь ли, имеют одно удобное свойство: не едят, не пьют и посуду не моют!
– Ребекка! Ну почему ты такая жестокая и бессердечная!
– А почему ты такой слюнтяй!
– Потому что у меня сердце есть!
– То-то я гляжу, до мозгов оно кровь не докачивает. Тук-тук, кто-нибудь дома?
– Ну, прости, миссис Спок. Не все ж такие суперлогичные.
– Ладно, буду просто логичной.
– Правда?
– Да.
– Ну ладно.
– Договорились.
Ну вот – двадцать секунд, и готово.
– Извини, – сказал я.
– И ты меня, – сказала Бек.
– А передо мной кто будет извиняться? – поинтересовалась Шторм, выкатываясь
– А я думала, ты составляешь список имеющейся провизии, – удивилась Бек.
– На это мне хватило двадцати секунд. У нас там примерно ноль без палочки. Вот я и решила вздремнуть. А вы меня разбудили. И что вы тут делаете?
– Нам нужно проникнуть в Ту Комнату, – сказал я.
– Зачем?
– Чтобы достать папину карту и узнать, где на Каймановых островах спрятаны сокровища.
Шторм пожевала губами, став похожей на рыбу, и задумалась на несколько секунд.
– Годится, – сказала она и, позевывая и почесывая зад, развернулась и зашаркала обратно в каюту.
– Ну, так, – сказал я, обращаясь к Бек. – Если бы на месте папы была ты, куда бы ты спрятала ключ?
Ответить Бек не успела. Из каюты выкатилась Шторм. В руках у нее был заводной будильник. Взмахнув рукой, Шторм шмякнула будильником о стену, покрытую деревянными панелями (я вам о них рассказывал). Стекло рассыпалось на части. Во все стороны полетели винтики и пружинки.
На пол упал медный ключ.
Глава 6
Сразу стало ясно, что я ошибся.
Когда мы вошли в Ту Комнату, на полу никто не лежал без сознания и жаждой не мучился. (Обслуживание в номерах? Отмените заказ на сэндвичи и освежающие напитки.)
В каюте не было окон, и здесь царила темнота. Было так темно, что Бек даже сняла свои 3D-оч-ки (на время). И все же, хоть мы и видели одну только вязкую темноту, нам сразу стало ясно: вот Та Комната, где мама с папой хранили все самое ценное, что касалось охоты за сокровищами.
Я нащупал выключатель и включил свет.
– Ого! – сказали мы хором.
– С ума сойти, – добавил я.
В тусклом свете лампы проступали стены, увешанные пробковыми досками. А к доскам были приколоты многочисленные распечатки, фотографии и карты.
– Это та икона трехсотлетней давности, которую мы вернули в православную церковь на Кипре, когда мама еще не пропала, – сказала Бек, показывая на фотографию. – А вот благодарственное письмо от епископа Неаполя.
– А это эфесы и ножны средневековых мечей, мы их подняли у побережья Англии, – откликнулся я, рассматривая фотографии, висящие на противоположной стене.
Под увешанными бумажками досками стояли низкие шкафы. Вместо стекла в дверцах у них была мелкая сетка. В шкафах хранились бесценные произведения искусства, артефакты и антиквариат. Керамика доколумбовой эпохи. Древнее оружие. Толстопузенькие нефритовые будды. Растрескавшийся глиняный горшок, полный серебряных монет. Медная курильница в виде индуистской богини.