Охотники за удачей
Шрифт:
Он направился было к мусорным бакам, но стоило ему запустить руку в один из них, как в темном углу подворотни что-то зашевелилось, и он поспешно отскочил в сторону.
— Тьфу ты! — в сердцах сплюнул он, разглядев грязно-голубое платье своей недавней знакомой. — Ну и напугала ты меня!.. Я думал — собака. Они в последнее время кусаются особенно больно… Ты еще здесь?
— Да.
— А родители?
— Нет… Их еще нет, — она всхлипнула. — Ни мамы, ни тети Наташи…
— А живешь ты где?
— За городом… Но
— Что-то ты врешь, — усомнился Толстяк. — Наверное, сбежала из дома, а теперь сказки сочиняешь. Иди домой, а не то я милиционера позову.
— Не надо милиционера, — попросила она. — Пожалуйста, не надо милиционера… Тетя Наташа говорила, что не надо…
— Да ты же совсем окоченела, — заметил Толстяк. — Посинела, как твое платье. Вся грязная и синяя… Ну- ка, марш домой!
— Сгорел дом, — тихо повторила она, — Мне ждать здесь нужно…
— Ну, я пошел за милиционером, — пригрозил Толстяк и сделал вид, что собирается уходить. — Уже иду…
— Не надо… Пожалуйста, — прошептала она, — Опять придут эти дяденьки и будут бить и кричать… Мне здесь ждать надо…
— Незадача, — Толстяк почесал в затылке, — И все- таки ты врешь. И с родителями у тебя плохо, и дом сгорел, и тетя Наташа не пришла, и милиции ты боишься… Говори, где живешь, а то я за милиционером пойду.
Разумеется, никуда Толстяк идти не собирался, прекрасно понимая, чем это может для него закончиться. Но ребенок и впрямь выглядел далеко не лучшим образом, и он хотел ее припугнуть, чтобы заставить вернуться домой. А милиционер… Что может быть страшней для бомжа, чем милиционер? Только компания обкурившихся подростков.
— Сгорел мой дом, — вновь повторила она. — Не надо звать милиционера. Я должна ждать здесь.
— Скоро стемнеет, — посмотрел на небо Толстяк. — Ранней весной дни короткие и холодные… Тебе действительно пора домой.
— Позвони, — попросила она. — Позвони, и за мной придут. У меня есть бумажка, на которой тетя Наташа написала цифры. Позвони, пожалуйста.
— У меня денег нет, — развел руками Толстяк.
— Совсем нет?
— Совсем, — подтвердил Толстяк.
— А как же ты живешь?
— Чтобы жить, деньги не нужны. Они нужны, чтобы хорошо жить. А я просто — живу.
— У папы с мамой всегда были деньги… Они говорили, что их все время не хватает.
— Мне хватает. Потому что у меня их нет. Наверное, твои родители богатые, поэтому им всегда не хватает денег.
— Да, богатые… И телефона у тебя нет?
— У меня и квартиры-то нет.
— Где же ты живешь?
— На чердаке. Как Карлсон. Мы даже похожи с ним. Я тоже мужчина в полном расцвете сил и толстый.
— Я смотрела мультфильм про Карлсона. Он жил на крыше, а ты на чердаке. И он был маленький, а ты вон какой… И пропеллера у тебя нет.
— Нет, — грустно согласился Толстяк. — Даже пропеллера у меня нет, а то бы улетел.
—
— Не знаю… Туда, где тепло. И где фрукты на деревьях растут. Если захотел поесть, можно просто протянуть руку, сорвать банан и съесть. А здесь бананов нет, поэтому постоянно есть хочется.
— Мне тоже, — призналась она. — Мне хочется есть и очень-очень холодно. Я замерзла и промочила ноги… Позвони, пожалуйста. Пусть за мной придут.
— Как же я позвоню, когда у меня нет ни денег, ни телефона?
— Попроси у кого-нибудь, скажи, что потом отдашь.
— Ага… А мне вместо пятачка — «в пятак»…
— Что?
— Нет, это я о своем… Мне пора идти. Нужно еще успеть найти что-нибудь пожрать на вечер.
— Нельзя так говорить. Нужно говорить «покушать».
— А-а… Да, пойду поищу покушать, а то вечером жрать будет нечего… А ты иди домой. Счастливо.
— Не уходи. Позвони, пожалуйста… Я очень замерзла, хочу есть, и мне страшно одной. Позвони, пусть за мной придут.
— Не могу. У меня нет денег. Иди домой. Пока.
Толстяк повернулся и зашагал прочь. Пожилая женщина, встретившаяся ему минут через пять, укоризненно покачала головой:
— Пропойца окаянный! Креста на тебе нет, всю совесть пропил…
Удивленный Толстяк плотнее запахнул войлочную куртку, стараясь хоть отчасти прикрыть старый и грязный свитер, и ускорил шаг.
— Вот ведь пьянь бессовестная! — зло посмотрела на него продающая мороженое тетка лет сорока. — Что делаешь, бесстыжий?! Я бы таких стерилизовала, или под страхом смертной казни запрещала детей заводить.
Толстяк похлопал глазами, задумчиво поскреб щетинистый подбородок, пожал плечами и поспешил дальше.
«Стери… Тьфу ты, черт! Детей-то почему мне нельзя заводить? — удивился он. — У меня и нет детей. Чем же я им не угодил? Чтобы на улице на меня набрасывались — такого еще не было. Может, опять какая-нибудь статья в газетах о «бомжах-извращенцах» или “бомжах — носителях СПИДа”? Что я такого сделал-то?»
— Что ж ты ребенка-то мучаешь, негодяй?! — запричитала сидевшая на скамеечке старуха. — Застудишь ведь, нехристь!
Закусив от досады губу, Толстяк повернулся и хмуро уставился на следовавшую за ним по пятам девочку.
— Так вот оно что… Ты зачем за мной увязалась? М-м… Ты что ко мне прицепилась, как репей?
— Позвони, пожалуйста, — попросила она и громко чихнула. — Я замерзла. Не могу я больше там сидеть… Холодно очень…
Обхватив руками плечики, она зябко поеживалась.
— Очень замерзла, — повторила она. — Позвони…
— Уйди от меня! — состроил устрашающую физиономию Толстяк. — Я маньяк и людоед. Я питаюсь маленькими девочками… К тому же у меня нет денег. Нет, и все! Попроси кого-нибудь другого. А я домой иду. Не пойдешь же ты ко мне домой, правильно? Вон бабка сидит, у нее и попроси. Все, счастливо.