Окаянная душа
Шрифт:
— Я предлагаю тебе стать моей девушкой, крошка. — Джеймс тряхнул волосами. Движение получилось столь же выразительным, как и предыдущее.
Зарина пристально вгляделась в капитана футбольной команды и откинула голову назад, чуть ли не положив ее на плечо Эни.
— Слышь, Суслик, по-моему, эта футбольная тушка бредит, — буркнула она в ухо Эни.
— А по виду он серьезен, — тихо заметила Эни. Она чувствовала, как внутри зреет беспокойство.
— Нет, — бросила Зарина, обращаясь к Джеймсу.
— Что «нет»? — непонимающе нахмурился парень.
— На все
Видя, что Джеймс собирается протестовать и тем самым намериваясь за-нять еще больше ее времени, Зарина резким тоном сообщила:
— В мои интересы входят исключительно девчонки. Тощие бледные неформалки. — Зарина огляделась и решительно ткнула пальцем в ошарашенную Эни. — Вон, как эта.
Джеймс выпучил глаза и приоткрыл рот, словно выброшенная на берег рыба. Зарина с невозмутимым видом обошла его и двинулась дальше по коридору. Через мгновение ее нагнала Эни.
— Обалдеть! Как ты его отбрила! Я бы так не смогла!
Зарина равнодушно дернула плечами. А Эни пошла рядом с ней, ощущая нарастающее в душе чувство удовлетворения, хотя оно и было весьма противоречивым. С одной стороны, Эни радовалась, что Моретти отшили. В этом Каели видела своеобразную месть за тот поцелуй и за то, что Эни пришлось потом страдать от нападок его поклонниц. С другой стороны, Джеймс ей был по-прежнему симпатичен. Эх, эта чертова штука любовь!
— Слушай, Ри, а не могла бы ты все же подумать?
Зарина одарила Эни холодным взглядом, и девушке показалось, что ее огрели ледяной тряпкой.
— Подумать о чем?
— Об Олимпиаде. Знаю, знаю, что тебе неприятно! — Эни затараторила, опасаясь, что Зарина может сбежать от нее. — Но это очень важно для Курта. И… И для меня тоже. Так что прошу, подумай, прежде чем давать ответ.
— Ты что, глухая? Я же сказала… — Зарина замолкла. Ей вспомнились слова Лауса: «Нет необходимости ставить на них крест с самого начала», «Попробуй быть к ним терпимой», «Просто дай им шанс». Зарина закатила глаза. «Блин, братец, я страдаю от твоего добродушия. Но черт с тобой. Только ради тебя».
— Ладно, — бросила она, не глядя на Эни.
— Правда?
Эни на радостях позабыла весь страх и схватила руку Зарины. Та инстинктивно дернулась и замерла. Девочка с удивлением смотрела на свою руку, зажатую в ладошках Эни. Кожа Зарины всегда была холодной, и теперь, когда ее ледяную руку окружило тепло, она не могла понять, что чувствует. Было странно. И немного приятно. От последней мысли Зарина прикусила губу и выдернула руку из ладошек Эни.
— Хорошо, — процедила она едва слышно. — Завтра я скажу Барону, какое решение приняла.
Зарина быстро бежала вверх по лестнице, чувствуя острую потребность побыть наедине с собой. Вслед ей неслись благодарные крики Эни. Зарина морщилась, вспоминая ощущение, пронзившее ее тело при теплом прикосновении Каели, и внутренне содрогалась. Ей необходимо было окунуться в тишину, как-то успокоиться. Может быть, она даже останется на школьной крыше до самого заката…
Курт не ожидал, что придется провозиться с документами
Курт устало протер глаза и нацепил очки, отстраненно размышляя, что неплохо бы сменить оправу на какую-нибудь новую, может даже модную. Спускаясь по лестнице, он с нескрываемым наслаждением слушал отзвуки своих шагов, прорезающих тишину в пустой школе. Перед тем как пойти домой юноша решил прогуляться в школьном саду. Такие прогулки всегда бодрили его в период повышенной утомляемости или успокаивали, когда взрыв эмоций был практически неизбежен.
Юноша полностью погрузился в свои мысли и заметил фигурку, которая как будто выросла из-под земли, только когда чуть не налетел на девушку. Он ошеломленно отстранился, одновременно пытаясь вспомнить, где видел ее раньше. Девушка была ростом чуть выше Эни и намного плотнее. Ее черные волосы до плеч были завязаны в два хвостика — любимая прическа Эни. Девушка боязливо щурилась и переступала с ноги на ногу. Наконец, юноша смог узнать ее. Она была ученицей из параллельного класса, и звали ее Тишь. Фамилию, к сожалению, Курт вспомнить не смог.
— Курт… — позвала Тишь, и глаза ее испуганно расширись, будто не она его позвала, а он ее.
Юноша молча смотрел на нее, ожидая продолжения. Может, хочет по урокам что-нибудь спросить?
— Курт, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! — выпалила девушка и пугливо замерла, будто собственная смелость ужаснула ее.
Тирнан в первые секунды растерялся. Не мастак он был попадать в такие ситуации. А девушка между тем стояла напротив, опустив голову, и отчаянно краснела.
— Курт, прими мои чувства. — Девушка еще больше покраснела и робко подняла на него взгляд.
Юноша ошарашено молчал. Нет, не в первый раз девушки признаются ему в любви, но всякий раз он терялся: что ответить, как ответить и главное, как не расстроить человека, открывшего ему свои чувства. Отказывать им было тяжело. Каждый раз в глазах девушек появлялась грусть. У Курта больно сжималось сердце, когда они начинали плакать.
— Не можешь принять? — губы Тишь задрожали. — Потому что, Курт, для тебя есть кто-то важнее?
Парень видел, как глаза Тишь наполняются слезами, но сказать что-то был не в силах. Снова этот ступор. Боязнь обидеть всегда была одной из самых жутких слабостей Курта.
— Значит, есть, — девушка опустила голову.
Курт уже было открыл рот, но рядом вдруг громко хмыкнули:
— Что за «кто-то важнее»?
Из-за угла вальяжно вышла Зарина. Шапка-гаврош вновь красовалась на ее голове и по-прежнему скрывала в тени половину лица, но даже в сумраке головного убора светились насмешкой внимательные глаза. Курт машинально отметил, что в такой одежде ему все еще трудно воспринимать Зарину как девочку.
На расстоянии пяти шагов от Тишь Зарина на ходу лениво наклонила голову влево. Ее взгляд без особого интереса проскользнул по лицу девушки.