Окаянный император. Роковое путешествие

Леонтьев Илья

– Спасибо, голубчик! Хвала Всевышнему – все неприятности остались позади, но последствия ранения еще сильны, и я хотел бы удалиться в свою каюту. Кстати, мне пока еще нужна помощь, пусть боцманмат останется со мной.

– Конечно, ваше императорское высочество, – склонил голову офицер.

– Господа, благодарю за теплый прием! Очень тронут, – обратился я к встречающим и тише добавил: – Веди, братец.

Устроившись в удобном кресле, я приказал Андрею позвать капитана. Через пару минут вошел тот самый офицер с золотыми погонами. Его лицо украшала буйная растительность.

Вообще, как я заметил, бороды и усы у русских были в чести. В отличие от тех же японцев – они предпочитали бриться.

– Присаживайтесь, Николай Николаевич! Как обстоят дела? Что нового случилось за время моего отсутствия? Как самочувствие моих сопровождающих? – последний вопрос я задал не без опасения, но, с другой стороны, не мог же наследник престола путешествовать один, а как иначе узнать имена попутчиков, я так и не придумал.

– Благодарю вас, ваше императорское высочество, – устроившись на стуле, произнес Ломен. – Дела на корабле отлично. Запас провизии и угля принят. Больных нет. Как только будет приказ, мы выйдем в море. Ваши друзья князья Барятинский, Кочубей, Оболенский, Ухтомский, господин Волков и его высочество принц Георг в добром здравии и с нетерпением ждут общения с вами.

– Да-да… – ответил я рассеяно, запоминая имена, – это чуть позже. Сейчас последствия раны еще дают о себе знать. Меня утомляют долгие разговоры.

– В таком случае, ваше императорское высочество, разрешите откланяться, тем более что с вами очень хочет пообщаться посланник, у него последние новости из Петербурга, – и Ломен встал со стула.

– Посланник? – удивился я незнакомому в этом контексте слову.

– Дмитрий Егорович Шевич, российский посланник в Токио, – слегка недоуменно проговорил капитан.

– Ах, да! Конечно. Пригласите, пожалуйста.

В каюту вошел человек, который неожиданно напомнил мне собственного деда. Нос картошкой, прищуренные с хитринкой глаза и борода а-ля Лев Толстой. Выбивался из родного с детства образа только большой монокль в правом глазу.

– Ваше императорское высочество, как я рад видеть вас в добром здравии! Никогда не забуду зверского выражения лица злодея, когда, скаля зубы, он заявил, что он – «самурай». Глубокая неукротимая ненависть пылала в его глазах… Но, хвала Господу, вы вовремя выпрыгнули из коляски, а принц Георг и рикши пришли к вам на помощь.

– Как на случившееся отреагировали японцы?

– Они возмущены этим вероломством. В знак уважения к вашему высочеству на следующий день после нападения были закрыты биржа, школы, театр кабуки и другие места развлечений, и даже… – Шевич запнулся и продолжил, чуть понизив голос, – пять дней в публичных домах не принимали клиентов. В деревне злоумышленника совет запретил называть детей именем Сандзо и фамилией Цуда, родственники покушавшегося стали изгоями. И был даже один печальный инцидент. Надеясь искупить вину за покушение своей кровью, совершила самоубийство, заколовшись перед зданием киотской мэрии, молодая девушка. В нашу миссию тысячами поступают письма и телеграммы, а для доставки подарков, которые идут со всех концов страны

в адрес вашего императорского высочества, придется нанимать повозки…

– Если дела обстоят именно так, почему бы и нам не поступить благородно, Дмитрий Егорович? Пригласите на борт рикш, которые скрутили негодяя. Их надо наградить по заслугам.

– Отличная идея!

– А какие новости из Санкт-Петербурга? Есть ли послания от… – я замялся, не зная, как назвать Александра III, не папой же, – его императорского величества?

– Есть, ваше императорское высочество. Государь требует, чтобы вы возвращались в Россию, – восторженный тон Шевича сменился на грустный. – У меня к вам будет только одна просьба, если позволите…

– Говорите, господин посланник.

– Я нижайше прошу ваше императорское высочество задержаться в Японии до вашего дня рождения. Это будет хороший знак, что вы не держите зла, и он самым благоприятным образом скажется на наших отношениях.

– Вы предлагаете сидеть здесь до сентября, – воскликнул я и тут же пожалел об этом, увидев недоумение в глазах Шевича. Это у меня день рождения 26 сентября, а вот когда оно у настоящего Николая?! Судя по всему, уже скоро.

– Не обращайте внимания, Дмитрий Егорович, это последствия травмы… – замялся я, не зная, как закончить мысль.

– Ничего страшного, ваше императорское высочество. Я все понимаю. Позвольте мне оставить вас…

– Подождите еще минутку… Я понимаю, что мой вопрос может вызвать у вас недоумение, но тем не менее… Как вы считаете, какие причины могут привести к ухудшению отношений между Россией и Японией до такой степени, чтобы вызвать вооруженный конфликт?.. Господин Шевич, – я вскинул руку, увидев, что посланник собрался возражать, – я не говорю, что это случится завтра и даже послезавтра. Речь идет об отдаленной перспективе. Подумайте, не требую ответа прямо сейчас, но до отъезда хотел бы его получить.

– Понял, ваше императорское высочество. Скорейшего вам выздоровления, – похоже, окончание разговора полностью выбило посланника из колеи. Из каюты он выходил в состоянии крайней задумчивости.

Ну а меня ждала третья и, пожалуй, самая ответственная сегодня встреча. С друзьями-попутчиками. Вот ведь закавыка – друзья ли они мне вообще или приставлены родителем, чтобы сдерживать порывы молодости. Какие отношения с четверкой князей и греческим принцем были у Николая? Хотя с Георгом все более или менее понятно. Он бросился на полицейского, который попытался зарубить меняе, будучи вооруженным только бамбуковой с тростью, что говорит о многом.

Встречать попутчиков я решил в кровати. Это позволит избежать длительных расспросов, а если я почувствую, что разговор заходит в темные для меня области, всегда можно будет его свернуть.

– Господа, прошу вас! Простите, что принимаю вас в столь неприличном виде, но…

Их было шестеро. И мне предстояло пройти по лезвию ножа, чтобы они не поняли, что я совсем не их знакомый Николай. Хотя кто из них принц Георг, я, кажется, понял. Одному из мужчин остальные оказывали чуть больше внимания.