Океан между
Шрифт:
– А разве такое возможно?
– Мне что, свидетельниц приглашать? – засмеялся Никита.
– Не надо. Боюсь, их будет слишком много.
– Не так много, как тебе кажется.
– Надеюсь… Кстати, а сколько любовниц у тебя сейчас? Кроме меня, естественно.
– Ты не поверишь, но нет ни одной, – засмеялся Никита.
– Не поверю, – подтвердила она. – Хорошо, поставим вопрос по-другому: сколько любовниц одновременно у тебя когда-нибудь было?
– Это надо подумать… Вообще, я считаю, три женщины – это предел, как постоянные любовницы.
– Почему
– Потому что на большее не хватит ни физических, ни душевных сил. Со всеми же еще поговорить надо.
– Вот как со мною? – подозрительно спросила Лана.
– Нет. Как с тобою бывает очень редко. Ты какая-то простая и понятная, и от этого очень привлекательна.
– Спасибо, так меня еще никто не оскорблял! – воскликнула она и в шутку ткнула Никиту острым кулачком под ребро.
Он прижал к себе ее невесомое тело и почувствовал, как первый червячок желания после недавнего безумия снова шевельнулся у него внизу. Но она отвлекла его от этой игривой мысли новым вопросом:
– А какие женщины тебе нравятся? Например, брюнетки или блондинки?
– Если есть выбор, то брюнетки, а если нет – то пофигу.
– Но я же блондинка!
– А я тебя не выбирал. Нас Юлик познакомил, за что я ему буду благодарен по гроб жизни.
– Увидим… А правду говорят, что мужчинам нравится какой-то один тип женщин?
– Конечно. В каждый момент времени любому мужчине нравится конкретный тип женщины. Вот, допустим, сейчас мне безумно нравишься ты…
Никита погладил Лану по гладкой спине и сделал движение рукой дальше вниз.
– Подожди, подожди, – остановила его руку Лана, – давай еще поговорим. Мне так нравится с тобой разговаривать!
– Может, потом пообщаемся? У нас еще будет куча времени для этого.
Никита нежно взял ее за попу и сделал своими бедрами движение навстречу. Лана глубоко выдохнула, и разжала ноги.
– Давай еще последний вопрос, – произнесла она, прерывисто дыша.
– Ну, хорошо, – сдался Никита в предвкушении того, что последует за ним.
– А по национальности кто тебе больше нравится?
Какой только компот из мыслей творится у этих женщин в голове! При чем здесь национальность? И он отшутился:
– Для меня женщина вообще национальности не имеет – только пол.
– Ну а все же, кого бы ты выбрал в жены?
– Ну не знаю… Либо еврейку, либо хохлушку, либо татарочку.
– Почему?
– Потому что из них получаются прекрасные жены.
– Жаль, что я не попадаю ни под одну из этих категорий…
Они не замечали, что поезд давно уже стучал колесами, раскачиваясь от скорости. Остаток ночи они провели в поисках точек соприкосновения не только в горизонтальном, но и в вертикальном положении, переливая друг в друга мысли и тела. Лишь под утро он забылся коротким и тревожным сном, она так и не уснула.
Питер
Ну что такого необычного в женщинах, что нас так к ним тянет? Ведь уже изучен каждый уголок на их теле и понято устройство головы. Видимо, мужчин всегда будет привлекать это необычное чувство,
В Петербурге четверо молодых людей поселились в большой двухкомнатной квартире на Московском проспекте в доме с колоннами. Квартира принадлежала родителям Юлика, до того, как они покинули страну, и теперь перешла по наследству к внезапно полюбившему родину сыну. Знали бы они, что их сын изучает географию родины из общения с проститутками на Тверской: Иваново, Владимир, Смоленск и теперь Питер.
Квартира, давно покинутая обитателями, каким-то чудом сохранила жилое тепло, не смотря на некоторое ощущение затхлости: рассохшийся скрипучий паркет, покрытые пятнами обои, кровати с матрасами без белья, пустые гардеробы с упавшими плечиками.
В одной из комнат даже стояло старенькое черное пианино. Увидев его, Лана, не раздеваясь, открыла крышку и вдруг заиграла довольно чисто мелодию песни: «Позови меня в собой, я пройду сквозь дни и ночи…»
– Здорово! – немного ошарашенно воскликнул Самолетов. – Долго учила?
– Я играла на слух, – немного обиженно ответила Лана. – Эту мелодию я услышала первый раз по радио в поезде.
– Да, ладно, – не поверил Никита. – А Мурку можешь?
– Какую Мурку?
– Ну это: «Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла…»
– А-а, пожалуйста, – и без остановки и запинки Лана лихо заиграла блатную песню.
В течении последующей четверти часа Никита называл любую песню, которая приходила ему в голову, и Лана безошибочно ее играла.
Юлик и Люба, забравшись с ногами на старенький диван, давно уже откупорили и, посмеиваясь, пили шампанское, несколько бутылок которого они купили по дороге, а Никита, все никак не мог прийти в себя из-за этой странной девушки, которую он поначалу принял за обыкновенную жрицу любви.
Скоро американец и его новая пассия скрылись во второй комнате-спальне, а Никита оседлав венский стул подле музыкального инструмента, издававшего дребезжащие звуки, зачарованно следил за пианисткой.
– Послушай, – наконец спросил он, – в поезде я не поверил ни слову про ваш университет. Мне все же интересно, чем ты занимаешься?
Лана прекратила играть, прислушалась к равномерному, словно метроном, скрипу кровати из соседней комнаты, и сказала:
– Женщине неприлично задавать два вопроса: сколько ей лет и чем зарабатывает на жизнь!
– Ну, а все же? – не отставал Самолетов.
– Вообще-то я работаю ночью проституткой… – она томно заиграла белоэмигрантский романс «Ведь я институтка, я фея из бара....».
Никита сразу понял, что она врет, но все же решил ей подыграть.
– То-то я смотрю, лицо у тебя знакомое.
– Шутка! – Лана захлопнула крышку пианино, – Мне Юлик все рассказал про ваши похождения.
Было ясно, что она имеет в виду их вояж по ночной Москве.
– Всем хорош этот парень, – с досадой буркнул Никита, – если бы не его язык. Все расскажет. Прямо находка для шпиона.