Шрифт:
1.
Чем море отличается от океана? На простой взгляд обывателя, стоящего на берегу? Ничем. Просто водная стихия. Океан может быть зеленым, синим, голубым, бирюзовым, черно –синим, черным, желтым, бело-голубым, изумрудным, малахитовым, но он никогда, никогда не бывает серым…
Теперь я живу рядом с океаном. Я бываю там каждый день в разное время суток и могу понять, что иногда его называют серым. Просто люди, которые так говорят – не художники…
Когда-то у меня было два имени, две судьбы, я была двумя разными женщинами с одной внешностью. Но
Но иногда прошлое, которое я забыла и оставила где-то далеко позади, возвращается. В неясных, искаженных образах, часто черно-белых, в воспоминаниях и, конечно, во снах… иногда мне кажется, что я просто смотрю кино… или читаю книгу… которую написал кто-то другой. Не я.
***
– Океан никогда не бывает серым. Люди, которые видят океан серым – душевные дальтоники. Скучные люди. Глупые и пустые. Океан – стихия неверная, непокорная, изменчивая, роковая. Кто создал Землю и придумал океан? Океан могла придумать только женщина. По образу и подобию своему.
– Океан мог придумать и создать циклотимик. По образу и подобию циклотимика.
Тусклая лампа на столе. Маленькая белая комната без окон. Она сидит за столом и курит сигарету. Полная пепельница окурков. Он сидит напротив нее.
Потолок и стены медленно вращаются. Так же медленно кружатся лица, руки, пальцы. Дым. Сквозь дым видны глаза и губы…-
– Все просто замечательно, но давайте вернемся к более приземленным вещам…Ваше имя?
– Меня зовут Изабель.
– А ваша фамилия?
– Меня зовут Изабель.
– Вы не помните своей фамилии?
– Меня зовут Изабель.
– Хорошо, Изабель. А вы помните улицу, на которой жили?
– Я жила не на улице. Я жила в доме. В старом доме с кучей любопытных соседей.
– А вашу квартиру помните?
Она была маленькая. В ней все было мое. Мой отпечаток. Мой запах. Мой вкус. Мой цвет. А потом – Его отпечаток. Его цвет. Наше убежище.
– И все же, назвать свой адрес вы не можете.
– Нет.
– Вы не помните?
– Я никогда этого не замечала. Кажется, я никогда этого не знала. Люди запоминают слишком много ненужных вещей. И всегда забывают самое главное.
– А вы помните своих родителей?
– Нет. Меня воспитывала бабушка.
– А бабушку вы помните?
– Она была добрая. Я заплетала ей косичку. Еще бабушка часто показывала мне вещи, в которых ее должны будут похоронить. Показывала, как будет лежать в гробу. Руки на груди.
– Вам не было страшно?
– Нет. Мне никогда не бывает страшно. Я никогда ничего не боялась. Боли. Смерти. Никогда.
– Вы любили бабушку?
– Да.
– Сколько вам было лет, когда она умерла?
– Не помню. Какое это имеет значение? Я не помню, как она умерла. Я нарочно забыла.
– Почему?
– Потому что смерти нет. Есть только рождение. Мы умираем, чтобы родиться.
– Знаете, какое сегодня число?
– Нет.
– День недели?
– Нет.
– Месяц?
– Разве это имеет значение?
– А что для вас имеет значение?
– Цвет. Я все запоминаю и помню только по цвету.
– А какое сейчас время года, знаете?
– Зима. Конечно, зима. Я специально выбирала время, чтобы была зима.
– Время для чего? Вы помните то, что сделали?
– Какие-то вещи мы неизбежно забываем. Какие-то неизбежно помним. Если бы мне было дано начать все сначала, я бы все повторила. Знаете, почему? Потому что это неизбежность. Вся наша жизнь – неизбежность. Родиться – неизбежность. Не родиться трудно.
Он посмотрел на нее. Длинные, немного какие-то небрежно спутанные волосы, падающие локонами на ее плечи и грудь… Она медленно подняла голову…
– Ладно. Потом разберемся. Вам нужно в палату.
– Я не хочу.
– Ну, что вы. Я вас сам отвезу. Хорошо?
– Не могу однозначно на это ответить.
Он усмехнулся.
– Давайте я вас отвезу, а вы мне еще что-нибудь расскажете.
– Что?
– Что угодно.
– Кому угодно?
– Не придирайтесь к словам.
– Слова быстрые хлысты
Их посади
Они растут
И трепещут на ветру
– Тогда расскажите то, что хотите, то, что вы думаете, то, что будет приходить вам в голову, хоть что-нибудь!
Он рассердился. Она вдруг улыбнулась.
– Я попробую…
*** *** ***
2.
Доктор Сезанн Вайс сидел на диване с бокалом вина в руке. (Он всегда пил вечером один бокал красного вина).
На белом потолке – серые тени. Раскрытое окно. Ветер треплет синие занавески. В другой руке доктор Вайс держал сигарету. Он курил, рассматривая причудливые рисунки дыма под потолком. Рабочий день был закончен. Опустели больничные коридоры. Дежурные медсестры выключили свет и длинные коридоры освещались тусклыми лампами.