Океан сказаний

Сомадева

Приближаясь, этот владыка Дургапишача еще издали поклонился, склонив свою голову до земли, Мриганкадатте: «Видно, довольна нынче мною Богиня, живущая в Виндхийских лесах, коли пожаловал ко мне господин из высочайшего рода! Потому счастлив я и благодарен!». И с этими словами поднес он Мриганкадатте в дар жемчуга, камфару и всякое прочее. Как должно, учтиво поблагодарил его за все Мриганкадатта.

Затем стали они там лагерем. В том обширном лесу было множество слонов, привязанных к деревьям, коней у коновязей, воинов в шатрах, и был лес так всем этим взволнован, что, казалось ему, обратился он в город, чего с ним никогда прежде не бывало. Тогда, после того как в рощице Мриганкадатта совершил ради успеха задуманного омовение, а затем совершил вместе со всеми министрами трапезу в присутствии Майабату, в разговоре спросил царевича Дургапишача почтительно и с любовью: «Вот, повелитель, раджа Майабату давно уже здесь стоит,

а с ним и я, в ожидании твоих повелений. Скажи, царевич, где ты так долго отсутствовал, и что сделано, и что сделать надлежит». На эту речь повелителя матангов ответил Мриганкадатта так: «Когда я отправился из дома Майабату в путь вместе с Вималабуддхи, Гунакарой и Шрутадхи и встреченным мной Бхимапаракрамой, я нашел еще Прачандашакти и Вичитракатху, а пойдя еще дальше, встретил я и Викрамакесарина. Когда же дошли мы до озера, на берегу которого растет дерево Сокрушителя препятствий, они, желая вкусить от его плодов, взобрались на дерево и сами оказались обращенными силой проклятия Ганеши в плоды. Кое-как умилостивив Ганешу, смог я вызволить их из беды, а с ними вместе и всех остальных, обращенных в плоды еще до того, как я с ними встретился, — моих министров Дридхамушти, Вйагхрасену, да Мегхабалу, да еще Стхулабаху. Когда же все мы собрались вместе, направился я к Удджайини, но проникнуть туда не смог, так как все ворота там под надежной охраной. Уж где там думать о похищении Шашанкавати! Войска у меня не было, и поэтому не следовало направлять посла. Потом, посоветовавшись, пошли мы к вам, и теперь, друзья, вы — залог нашего успеха».

И когда кончил Мриганкадатта рассказывать, что с ним было, сказали ему Дургапишача и Майабату: «Мужайся! Это дело для нас нетрудное. Жизни наши с самого рождения предназначены для того, чтобы тебе помочь. Приведем мы сюда царя Кармасену связанным и сумеем привести сюда и дочь его Шашанкавати». И когда обещали они это, с великим уважением и любовью отвечал им Мриганкадатта: «Как не сбыться тому, о чем вы говорите! Истинно, исполнены вы решимости выполнить дело, обещанное другу. Когда создавал вас творец, то взял он для вас твердость от гор Виндхийских, смелость — от тигров, привязанность к друзьям — от лесных лотосов. Так подумайте и совершите то, что можно!»

А пока Мриганкадатта говорил все это, дневное светило склонилось на покой к вершине горы Заката, и все они тоже ушли спать в шатры, сооруженные, как полагалось, для них мастеровыми.

Наступило утро, и царевич послал Гунакару к другу своему Шактиракшите, властителю киратов, чтобы позвать и его. Поспешил туда министр и рассказал тому обо всем, что случилось. А через несколько дней пришел вместе с ним повелитель киратов во главе могучего войска. Десять раз по сто тысяч пеших воинов, да двести тысяч конных, да тьма слоков, на каждом из которых сидели великие герои, да восемьдесят восемь тысяч боевых колесниц следовали за Шактиракшитой, затмившим небо своим зонтом и знаменами. Вышел навстречу ему радостный Мриганкадатта со своими друзьями и министрами, почтил царя своим приветствием и провел его в лагерь. Тем временем и другие друзья и сородичи царя матангов и Майабату собрались туда, узнав все от послов, и все ширился лагерь, словно океан, от сотен армий, вливающихся в него, точно реки, и рос гул над лагерем, словно рев океанских волн, и все это радовало душу Мриганкадатты. Всех царей почтил Дургапишача подношениями жемчуга, мускуса, одежды, отменного мяса, хмельного питья, а Майабату устроил для них отменные омовения, умащение благовониями, еду, питье и ложа, и Мриганкадатта принял участие в трапезе со всеми царями, каждый из которых сидел на положенном ему по чину месте, и даже царь матангов сидел неподалеку от царевича, ибо деяния, место и время определяют человека, а не он сам по себе.

На следующий день, когда вновь прибывшие силы киратов и прочих отдохнули, Мриганкадатта, сидя в собрании царей на троне из слоновых бивней, после того как был воздан ему почет и все лишние были устранены, сказал повелителю матангов и прочим своим друзьям: «Что же мы теперь теряем время? Почему бы не поспешить со всеми силами к Удджайини?» И возразил ему тогда на это брахман Шрутадхи: «Послушай, божественный, что думают об этом знатоки политики. Желающий одержать победу прежде всего должен рассудить, что исполнимо, а что — нет. От замысла, для выполнения которого нет средств, следует отказаться. Если же средство обеспечивает выполнение дела, то может оно быть четырех видов — замирение, подношение, разъединение сил недруга и сила. Первый из них наилучший, а все прочие — каждый хуже предыдущего. Посему, божественный, прежде всего следует попытаться использовать примирение. Поскольку царь Кармасена не алчен, дары успеху не послужат. И сеять раздоры также не годится, так как нет у него людей озлобленных, алчных или обиженных. Что до применения силы, так этот царь живет в труднодоступной

стране, и есть у него могучая армия, благодаря которой никто из царей его не одолевал, и потому применение силы сомнительно. В бою даже очень могущественные не могут полагаться на Деву победы, да и не годится сватающемуся учинять расправу над родичами желанной девушки. Так что следует послать к Кармасене посла с предложением примирения, а уж если посольство не будет иметь успеха, тогда и будем мы вынуждены прибегнуть к силе».

И все согласились с тем, что сказал Шрутадхи, и стали хвалить да восславлять его осведомленность в ведении государственных дел. Затем, посовещавшись со всеми, отправил Мриганкадатта послом к царю Кармасене лучшего из брахманов из свиты царя киратов, наделенного необходимыми для этого качествами Сувиграху и вручил ему свое послание. Отправился посол в Удджайини и, когда имя его было провозглашено пратихарой, вошел в блистательный дворец, подходы к которому были заполнены прекрасными конями и слонами, и увидел самого царя Кармасену, восседающего на троне, осведомился, здоров ли он, и приветствовал его, и после этого Сувиграха вручил царю послание.

И тогда, взяв его, министр Кармасены, звавшийся Праджнакоша, поспешил сломать печать и весьма внятно прочел: «Да будет благо! Достойный Мриганкадатта, украшение круга земного, сын повелителя Айодхйи, верховного владыки над великими царями, Амарадатты, стоящий вместе со всеми подвластными ему царями в лесу у подножия крепости Карабхагрива, свидетельствует свое почтение великому правителю Удджайини царю Кармасене, истинному месяцу Молочного океана своего рода, и сообщает следующее: есть у тебя дочь на выданье, и ты ее никому не давай, а отдай в жены мне, ибо самими Богами ей предназначено быть моей супругой, и будет благодаря этому между нами дружба, и погибнет прежняя неприязнь, а если нет, то обращусь к силе моих рук, чтобы добыли они мне желанное».

Дочитал министр Праджнакоша послание, и обратился тогда разгневанный Кармасена к министрам: «Всегда они были к нам враждебны. И посмотрите, как этот недостойный, не знающий своего места, обращается к нам — по невежеству себя он поставил первым, а нас на второе место, да еще в конце он, чей ум помутился от чванливости, бахвалится геройством. Так что не считаю я достойным посылать ответ на такое послание. Что уж говорить о сватовстве! Ступай, посол, и пусть твой господин как знает, так и поступает.

Выслушал посол брахман Сувиграха слова Кармасены и, полный достоинства, ответил высокородному: «Глупец, хвастаешься ты, не видя царевича, но явится он сюда, и узнаешь ты тогда разницу между собой и им!» Зашумело царское собрание при таких словах, и царь, разъяренный, крикнул: Прочь отсюда! Ты неприкосновенен, и ничего мы не можем сделать с тобой!» И одни в злобе скрежетали зубами, прикусывали губы, размахивали руками и восклицали: «Почему не убьем мы его теперь же?!» А другие, владевшие собой, возражали: «Что злиться впустую на болтовню этого молодца? Пусть уходит! Будет видно, что нам делать!» Третьи же, с лицами, искаженными гневом, стояли молча, хмуря брови, словно намекая на натянутые луки.

Вышел из этого разъяренного сборища посол Сувиграха, и отправился в лагерь к Мриганкадатте, и рассказал ему и его друзьям все, что было произнесено Кармасеной, и тогда царевич приказал войску выступить в поход. И словно порывом ветра вздыбленный океан по велению владыки пришел в движение океан войска, в котором пешие воины, кони и слоны двигались подобно морским чудовищам. И в то время как все это вызвало удовлетворение в душах царей и их союзников, в душах людей возникало смятение, порождавшее ужас.

Так Мриганкадатта, покрыв землю пеной, падающей с взмыленных коней, и слоновым потом и оглушая мир громом боевых барабанов, двинулся к Удджайини за победой.

12.36. ВОЛНА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Затем во главе войска преодолел Мриганкадатта вместе с друзьями горы Виндхийские и подошел к пределам Удджайини. Узнав об этом, царь Кармасена приготовился, доблестный, к битве и вышел из города ему навстречу. Когда сблизились они так, что различали уже друг друга, завязалась между их полчищами битва, радующая героев. Уподобилось поле сражения жилищу Хиранйакашипу, полному трусливых асуров, трепещущих от рева человеко-льва, и покрылось небо тучами стремительных чесрел, непрерывно уничтожающих воинов, как саранча траву. От ударов мечей сыпались со слоновых налобий жемчуга, словно с разорванного от волнения ожерелья Богини Победы, и поле битвы походило на пасть Бога Смерти, острые клыки которого в виде копий вонзались в людей, коней и слонов. Взлетали к небу головы воинов, словно для того, чтобы поцеловать небесных дев, а тела этих героев продолжали танцевать на каждом шагу, будто в восторге от битвы, озаренной присутствием их повелителя. Так пять дней и ночей среди рек крови и гор из мертвых голов кипела битва, погубительница героев.