Океан уходит, океан приходит
Шрифт:
– И это только наш мир! А ведь есть еще сотни, тысячи других… - тут ее энтузиазм начал понемногу спадать, долгий монолог отнял у нее все силы. – Ладно, лекция окончена. Все, вяжите на здоровье, пленяйте, отправляйте куда хотите, устала я от вас…
– А… - к Залвину понемногу стал возвращаться дар речи. – Другие миры, ты их много видела?
«Ага, кое-кто заинтересовался. Надо этим воспользоваться», - подумала она.
– Э нет, дружочек, я уже еле-еле языком ворочаю, а вон подруге твоей явно не терпится меня куда-нибудь сдать, так что, прости,
– Сдаюсь, вяжи!
Та молча сверлила ее глазами. Ох, суровая дама была эта Залн, такие типажи все время в фильмах про военных бывают – сообщают солдатам, что у них новый сержант – женщина, и они радуются, думая, что все, теперь у них не жизнь будет, а малина, а тут приходит такая, как Залн, и выбивает из них всю душу…
– Ты говорила о добровольном отказе от смысла и о пользе заведомо бессмысленных мероприятий для морального удовлетворения. Мне нужна более подробная информация.
– Думаешь как тему исследования взять? По психологии? Да тебя в Центр отправят лечиться, с такими-то идеями!
– встрял Залвин. – Но я бы послушал, очень интересно, и даже где-то не лишено логики. Смысл в бессмысленности… А мне вот по мирам надо отчет написать, уже так давно новых описаний не делал, и ведь всем плевать, что странников мы уже давно не находили…
Налия молчала. Тут самое главное было не давить, не переиграть, пусть сами поймут, как выгодно будет не сдавать ее.
– Так, может, действительно не будем звонить сьюмменсам? Не сейчас? – предложила одна из сестер. Вторая так и молчала, держа руку на винтовке.
– Это нарушение всех инструкций…
– Мы уже нарушаем их, даже думая над этим…
– Но мы можем узнать…
Тут у Залн запищало непонятное устройство на поясе, и волей-неволей ей пришлось опустить винтовку. Она приложила аппарат к уху, и слушая, как скрипучий голос что-то докладывает ей, настороженно следила за всеми остальными. Наконец, она убрала устройство.
– К утру мне надо быть на границе. Саат-хо чего-то буянят. Через час придется выезжать… Хорошо, - она еще немного поколебалась, и опустила ружье. – Пусть она пока побудет здесь, я буду молчать.
Очевидно, в этой четверке она была негласным лидером, потому что остальные с заметным облегчением тут же опустили свои винтовки на землю.
Но Зи-Эл не спешил сделать тоже самое.
– Где гарантия, что никто из вас не передумает? – Он обвел всю четверку тяжелым взглядом.
– Зиил… - Залвин приподнял очки, потер глаза. – Мы же уже этим разговором нарушили кучу инструкций, если даже кто-то передумает, он сам окажется виновным, ведь получается, какое-то время мы все укрывали ее.
– Этого мало.
И опять повисла долгая пауза, во время которой все сверлили друг друга тяжелыми взглядами. Неужели все по новой придется начинать?
– Господи, да не знаю, переспите все друг с другом! – не выдержала Налия. – Будет вам еще один повод не болтать.
Одна из близнецов, та, что до сих пор не проронила ни слова, вдруг хихикнула.
– Это ничего не даст, - пояснил Залвин. – Это не запрещено.
– Пока, - мрачно хмыкнула вторая сестра. – Кое-кто уже ратует только за супружеские соития.
–
– Так-так, у вас санитары оргии в бассейне мутят? – с нее даже усталость вся слетела. – Ну, слушайте, все не так плохо как я думала! Вернее, конечно, плохо, но хоть без целибата. Хотя чем вам тут еще заниматься… Вот скажите тогда, а что у вас считается таким прямо запретным? Давайте сделаем это вместе, и это свяжет нас узами доверия!
Все, включая Зи-Эла, снова посмотрели на нее, точно на безумную, и только Залвин принялся загибать пальцы:
– Употребление сахара вне капсул… или жиров… не подходит, мы их не достанем… Порча зданий, общественных, частных и государственных…
– О, пошли, подожжем чего-нибудь? – Загорелась Налия.
– Нет, вижу, по лицам вижу, что плохая идея… Может, изрисовать стены какой-нибудь мэрии? Окна перебить… Ладно, парень, продолжай!
Залвин еще подумал.
– Запрещенные вещества! Алкоголь, например…
– Точно! – Налия хлопнула себя по лбу. – Пошли, купим бутылочку чего-нибудь покрепче на черном рынке… ох, ну опять эти лица! Черного рынка, подполья, контрабандистов, барыг, как я понимаю, у вас тоже нет?
– Еще табак, в любом его виде…
– А вот это я могу вам устроить! – обрадовалась Налия, вытаскивая пачку из кармана джинсов. – Та-да-а-ам! Ой, тут всего одна…
Все посмотрели на белую палочку, лежащую у нее на ладони, почти со священным ужасом. Но делать было нечего. Залн еще долго сомневалась, но Налия напомнила ей, что альтернативы нет, разве что дом поджигать, а это куда более напряжно. Затем Зи-Эл заявил, что он тут и так совершил нарушений больше, чем все присутствующие, но она исключительно из вредности ответила, что нечего, мол, выбиваться из коллектива, они всей толпой выкурят эту одну несчастную сигарету, или не о чем тут вообще говорить.
Компания из шести человек, курящая одну сигарету, выглядела крайне нелепо. При этом пятеро из них то и дело озирались по сторонам, точно школьники, брали сигарету в руки осторожно, будто боялись, что она взорвется у них в руках. И еще почти все норовили подавиться. Она никогда не думала, что однажды придется учить людей старше себя (в верхний отряд брали с двадцати одного года) затягиваться. Да и вообще, зрелище было уматное. У всех были такие лица, будто они тут, самое меньшее, собираются сварить партию мета. И все чего-то ждали, будто поднесут они сигарету ко рту и тут же выкашляют свои легкие, или апокалипсис начнется.
С огромным трудом Налия дождалась, пока каждый из них затянется, еле-еле сохраняя серьезное лицо. Наконец, с ужасным преступлением было покончено, и она, забрав у Залвина сигарету, затянулась, затем объявила, что остатки достанутся ей, и отошла к стене, давясь смехом. Она пыталась сдерживаться, закусывала щеки и плотнее сжимала губы, но ничего не вышло, и она захохотала так, что даже съехала на пол. Никто ничего не сказал, наверное, они про себя решили, что она совсем плоха, лишь молча смотрели, как она корчится от смеха. Наконец, она успокоилась и посмотрела на свою пятерку, которая так и стояла, то ли переваривая новый для себя опыт, то ли еще чего.